- Мэдди, – поворачиваюсь к тете, которая тоже вышла из машины. Она указывает ключом куда-то в сторону входа в здание. – Адриана должно быть внутри тебя ждет, в вашей комнате, – совсем про нее забыла, а она мне этого не простит. – Сходи к ней, а я найду того, кто мне поможет с вещами, – игриво играет бровями. – Должен же здесь быть красивый отец-одиночка, мечтающий помочь даме с коробками, – подмигивает, чем вызывает мой искренний смех.
Уверена, что она найдет помощника себе, возможно, кто-то из преподавателей захочет донести вещи до комнаты, где наверняка Адриана сидит, молча в ожидании, ждет моего появления. Надеюсь, конечно, что она там одна, ведь эта хохотушка вполне могла подружиться с кем-нибудь и уже вовсю с ним или с ней болтает. Хорошо, что она такой открытый человечек, легко сходящаяся с людьми, но вот все ли могут оказаться такими, как она? За внешним фасадом может быть прогнившая душа, скрывающая свои низменные желания и поступки. Поэтому нужно поспешить к ней как можно скорее.
Оставляю тетю с ее поисками мужчины-спасителя, направляясь по асфальтированной дорожке к главному входу в четырехэтажное здание общежития. С виду оно ничем не примечательное, больше смахивающее на помещение для какого-то товара, чем на дом для студентов. Коричневый кирпич, разбавленный окнами в черных рамах, кое-где уже имеющие занавески, какие-то задернуты, какие-то открыты, и можно увидеть мелькающие человеческие фигуры.
Заселившиеся уже студенты обживали свое новое место пребывания, где-то из открытых окон слышалась громкая музыка, которая похоже никому не мешала, раз никто ее не выключал, где-то смеялись, ругались, спорили. Пока добиралась до входа, услышала три иностранных языка (некоторые фразы мне были известны). Русский, итальянский и французский. Студенты по обмену тоже обосновались именно здесь, будет интересно узнать о культуре другой страны, а Адриане так подавно, ведь она любопытная от природы. Ждет меня на втором этаже, в комнате 210, до которой я никак не дойду.
Столько народа появляется на моем пути: толкаются, спешат, даже прощения не просят, словно не успеют сделать все свои дела, будто ворота сейчас закроют, а у многих вещи еще в машинах лежат. Это выглядит немного глупо, так как администрация дала нам всем три часа на полное заселение по комнатам. Неужели им этого не хватит? Хмыкаю от пришедшей мне на ум мысли, намереваясь схватиться за ручку двери и зайти, наконец, в вестибюль, только вот мне это не удается сделать нормальным способом.
Едва я подхожу к стеклянной двери и кладу руку на ручку, она резко открывается, секунда и я лечу в холл, дабы встретиться с черным ковром, на который в прошлый свой визит сюда пролила немного кофе, что никто даже не заметил. Адриана тогда меня тут же потащила к лестнице, чтобы нас не поймали на месте преступления.
И вот сейчас я уже представляла себя растянувшейся на полу, подобно Анастейше Стилл из «Пятьдесят оттенков серого». Но вместо своего позора на земле в первый же день заселения оказалась в мужских объятьях. Парень, что мог быть причастен к моему падению, обвил руками мою талию и прижал к своей груди, я же рефлекторно вцепилась в его плечи, возможно оставляя на них след от своих ногтей. Хорошо хоть уткнулась ему лицом в шею, а не стукнулась лбом, но ведь он сам виноват, не надо было так резко дверь открывать. Слепой что ли?
