Читать онлайн Юлия Шевченко - Предатель. Сердце вдребезги

- Да-да… вот так… продолжай, - томный стон.

Боль сжирает изнутри, превращаясь в адский огонь, когда вижу, как любимый муж, самый важный в мире человек чуть ли не воет от наслаждения, когда одна из актрисулек, которых привел бизнесмен Болотников, явно ему простату проверяет.

Его глаза закатаны. Руки запутались в ее волосах. Губы поджаты. Он на грани. Ему безумно хорошо.

Сейчас мерзавец не думает ни обо мне, ни о нашей дочери.

- Ты такая молодец, но старайся лучше…

Никогда не думала, что до такого дойдет. Считала, что такое обойдет меня стороной.

Ведь все говорили, режиссер Ребров - тот ещё бабник. Через его постель прошли сотни, а то и тысячи женщин. И не все они пытались таким образом получить у него роль.

Нет, просто он любил менять их как перчатки.

Но я в это не верила, так как не видела рядом с ним очередную барби. Считала всех вокруг завистниками и даже согласилась выйти за него замуж. Мы завели ребенка. Маленькую, красивую девочку, которую я так долго ждала.

Хотя теперь понимаю, что все было зря.

Хлопок!

Шарахаю дверью со всей силы. Вздрагиваю. Кажется, будто меня расстреляли с близкого расстояния, всю изрешетив.

- Ай! Мля! - стонет Тимофей. И это явно не от удовольствия.

Похоже, эта... медсестра чуть не прикусила кое-что важное. Ну и поделом ему. Заслужил.

- Здравствуй, Тим, - слезы душат, боль сдавливает сердце, не давая ему нормально функционировать.

- Ронни, - ошарашенно. Глазки панически бегают. - Это ты... все совсем не так.

Прикрывает причинное место руками, мелко подрагивает.

Сволочь. Какой же он козел. Подонок.

Смеет говорить, что у меня глюки. Да я в своем уме, а сейчас, видимо, окончательно прозрела от любви к нему. Ведь кроме разрывающей пустоты внутри ничего нет.

- Тимофей Олегович, я могу идти? - пищит девица, ни капли не раскаиваясь. Словно для нее норма - обрабатывать босса в его собственном кабинете.

Боже. И это ее хотели взять на одну из главных ролей в новом сезоне. Позорище.

- Иди, - так нежно, словно это она его жена.

Вальяжной походкой, высоко задрав голову, проходит мимо меня. Хмыкает, бросая надменный взгляд.

Если бы я не переживала за свою репутацию известной актрисы и жизнь моей дочери, вырвала бы ей пакли и спустила с лестницы. Но нет, нельзя.

Карьеру рушить из-за любовницы мужа я не собираюсь. Руки марать себе дороже.

Да и моя малышка не должна стать поводом для сплетен. Она не заслуживает, чтобы над ней смеялись.

Едва дверь закрывается, прислоняюсь к ней спиной и закрываю ладонями лицо.

Не знаю, как себя вести. Подохнуть от предательства или заржать в голос.

Ну кто бы мог подумать, что я сейчас переживаю судьбу своей героини. Ей тоже изменил муж, причем делал это годами.

Вот тебе и «проклятие героев». Недаром говорят, что некоторые роли потом в жизнь твою врываются, снося все на своём пути.

- Вероника, - слышится шорох одежды. - Давай спокойно поговорим.

А я что, истерю? Нет. Спокойна как удав. Мне резко стало безразлично все вокруг.

- Давно? - смотрю в лживые глаза Тима.

- Ронни...

- Давно на яичницу подсел?

- Нет, - тяжело вздыхает.

- Давно?! - снова повторяю вопрос.

Мне надо знать. Да, это мазохизм. Новая порция боли, но мне необходимо все прояснить.

- Уже полгода, - ошарашивает меня.

- Что? Полгода? - в горле ком застревает, ноги ватные, в висках стучит. Кажется, будто душу выпотрошили, напичкали взрывчаткой и снова в меня засунули, чтобы продлить страдания.

Хороший у нас брак. Крепкий. Только яркие краски его измены нарисовали совсем другую картину. Более извращённую.

Когда мы с Лерой дома его ждали, он… он развлекался на стороне.

- Ника, может домой поедем? К Лере, - пытается подойти, качаю головой. Пусть только посмеет.

- Ты можешь езжать куда угодно, - все же отлепляюсь от двери. - Я же загляну в одно место.

- Куда?

- В ЗАГС. На развод подам.

- Какой еще развод? - желваки на его скулах ходуном ходят.

- Обычный. Где я возвращаю себе девичью фамилию.

- Даже не думай об этом, Вероника. Нас не разведут.

- Разведут, - уверенно. - И с Лерой видится я тебе не позволю.

Дочка никогда больше не встретится с таким уродом, как Ребров. Да, будет тяжело, но мы справимся. Обязательно.

- Развод разрушит наши карьеры.

Скорее его пострадает. Особенно когда весь мир узнает о причинах развода.

- Плевать, - отмахиваюсь. - Есть кое-что поважнее карьеры, - его брови ползут вверх. - Малышка Лера, Тим. Она не будет жить в этой грязи.

- Она не узнает ни о чем. Если, конечно, ты рот на замок закроешь, - язвительно, ядовито. - А ты закроешь. Ради своего же блага. Иначе лишишься этой поганки.

Его слова режут острыми ножами. Да как он может так говорить?

- Дети не поганки, Тим. Тем более Лера. Она...

-... благословение небес, - дьявольски смеётся.

Совсем не узнаю в нем любящего, надёжного мужчину. Тем более передо мной уже не тот скромник, стыдящийся разврата с любовницей.

Его как будто триггернуло именем нашей дочки. Изменился за пару минут.

- Ты же тоже хотел детей, - не опускаю голову, наши взгляды скрещиваются. - Почему гадости говоришь?

- Я? Хотел? - заливается диким смехом. - Ну это ты себе придумала, дорогая. Я, наоборот, отговаривал тебя от родов. Помнишь те выкидыши? Как ты в себя приходила неделями, а съёмки переносились? Но ты же так меня умоляла, пришлось пойти у тебя на поводу.

Я никак не могла выносить ребёнка. Пережила три болезненных выкидыша. И уже потеряла всякую надежду, пока Тимофей не предложил обратиться к профессиональной суррогатной матери.

- Я могла бы сама родить, - обследование шло отлично, лечение помогало. Еще бы пара месяцев, и точно произошло чудо. Я в него верила.

- Нет, не могла бы, - хладнокровно. - Я тебе не позволил.

- О чем ты? - все тело льдом сковывает, даже вздохнуть не могу - на грудь булыжник давит.

- Несколько консультаций с врачом. Парочка препаратов. И вуаля, - разводит руки в сторону. - Ты идеально чистая.

- Что? - нет, этого не может быть.

Кажется, будто меня асфальтоукладчиком переезжают. Кроша кости и превращая в кровавое мясо внутренности.

Он не стал бы так со мной поступать.

- Ты так хотела взмыть на киношный Олимп. Так хотела стать известной и получать каждый год награду за наградой. Да и я не мог лишиться такой талантливой актрисы. Эти истерики беременной, роды, перенос сериала на месяцы. Ты бы долго восстанавливалась, по итогу все потеряв. Ни фигуры, ни поклонников, ни взлетов.

Невидимый удар заставляет скрутиться пополам. Перед глазами чёрные точки. Во рту скапливается горечь.

- Пришлось вместо витаминов давать тебе противозачаточные. Презервативов мне было недостаточно.

- Ты... ты... монстр...

- Будешь ерепениться, заберу у тебя Леру. Она же не совсем твоя дочь.

- Моя! - твердо, хоть голос и дрожит.

- Ну это ты так думаешь, - равнодушно пожимает плечами. - Твоя яйцеклетка же не прижилась, а вот с моим биоматериалов все было в порядке. Или ты уже все забыла?

Сердце жалобно сжимается. Кружится голова, как будто я на карусели. Ноги словно желе.

Он меня уничтожил. Поломал. И остатки выкинул в мусор, чтобы никто меня никогда не нашел.

- Приведи себя в порядок, Ронни, - хладнокровно, со скучающим видом. - У нас через час съёмки. Главная актриса не должна выглядеть как Баба Яга. Не тот эпизод.

Да как он может сейчас о съемках говорить... когда... когда... разрезал меня на части на живую? Когда целенаправленно кинул в адскую бездну?

- Я не буду сниматься, - твёрдым голосом, хотя так хочется забиться в углу и проплакать весь день. - Введете новую актрису. Есть вон какая способная.

Перед глазами до сих пор неприятная сцена. Потаскуха на коленях перед женатым мужчиной.

- Что сказала? - в глазах огонь злобы пылает. - Повтори, - коварно прищуривается. - Повтори! - хлёсткий удар ладони по столу.

Страшно. Паралич нападает. Даже дышать нормально не могу. Тимофей совсем не тот человек, в которого я когда-то влюбилась. Передо мной как будто монстр из глубин преисподней.

- Я. Не. Буду. Сниматься.

Не могу находиться около этого мерзавца. Даже ради карьеры на его измену глаза не закрою.

Будь что будет. Не пропаду. Он не один, кто кино снимает.

И дочь ему не отдам. Буду землю зубами грызть, но не позволю забрать частичку моей души.

- Вот значит как, - ядовито усмехается, а потом вдруг разряжается диким смехом подобно гиене. - Хахаха, - голову запрокидывает, по коленке себя хлопает в приступе смеха. - А ты не забыла, что у нас контракт? Потянешь неустойку? - чуть не швыряет в меня скрепленной пачкой бумаги. - Полюбуйся.

Подбираю документы. Листаю до нужной страницы. От прописанной суммы с пятью нулями глаза на лоб лезут, а сердце резко в пятки падает.

Нет, этого не может быть! Нет, нет, нет. Там не то было. Другая цифра. Намного меньше.

- Ты изменил контракт, - и это не вопрос.

- Ага, - надменно. - На всякий случай.

- Не поставив меня в известность? - ещё один гвоздь в крышку моего гроба.

- А зачем? - разводит руки в стороны, равнодушно пожимая плечами. - Я твой муж и могу принимать решения за тебя.

- Ты пока что мой муж.

Держись, Вероника, держись. Тебе надо выстоять эту битву. Собери все силы и не робей перед ним.

- И останусь им надолго, - Тимофей очень уверен в себе. - Неустойку ты не выплатишь, ведь все твои гонорары мне принадлежат. Ни один адвокат не пойдёт против моей студии, - я в ловушке, в золотой клетке. Словно моя героиня, которую еще по сюжету в доме заперли словно принцессу в башне. - Тем более Лера не станет жить в какой-то убогой халупе, ведь даже на нее у тебя не будет средств.

- Тогда я обращусь в СМИ.

Пусть весь мир узнает о его предательстве.

- Попробуй. Никто не опубликует твою статью. Никогда. Не надейся на подружку. Она не станет так рисковать. Без одобрения редактора даже в интернет-издании ничего не выложит. Все они мне подчиняются.

Кошмар. Откуда у простого режиссёра такие связи? Чем ему обязаны все люди вокруг? У него везде все схвачено.

- Мерзавец, - руки сжимаются в кулаки. Расцарапать бы его наглую рожу, но нельзя.

Мы все под прицелом камер. Любое наше действие тут же осветят журналисты, а уж как быстро новость по интернету распространится.

И если Тимофей все немедленно устранит или вообще не даст расплодиться, у меня связаны руки. Ничего не смогу.

- Ты моя. Во всех смыслах. Как и наша дочка. Так что, - посмеивается. - тебе, как говорится, без моего ведома ни вздохнуть, ни пукнуть.

Конец моей браваде. Она сошла на «нет». Мне обрубили крылья и дали упасть камнем вниз.

- Подонок, - впервые в жизни я так сильно ненавижу режиссёра Реброва.

Всегда боготворила, мечтала с ним работать, быть его новой музой. Но сейчас он для меня мерзкий, отвратительный таракан.

- Готовься к съёмкам, - за стол садится, заканчивая наш разговор.

Гипнотизирую его макушку, склонившуюся над ноутбуком. Пытаюсь взглядом уничтожить, но, к сожалению, таких способностей у меня нет.

На негнущихся ногах выхожу из кабинета режиссера нашумевшего сериала «Двойная ложь». Внутри полный разлад, жгучая боль, но на лице очаровательная, уверенная улыбка. Я не должна показывать перед другими своей слабости.

Все эти актрисы и актеры сейчас мне улыбаются, приветливо машут, хотя на деле всегда мне завидовали, всегда хотели сбросить с небес на землю. Считали выскочкой и бездарностью. Мол даже если я стану женой Реброва, никогда не повторю успех моей любимой голливудской звезды франшизы про зомби.