- Его изменили без моего ведома.
- Пффф. Не мои проблемы. Надо было думать своей башкой и читать внимательно, - ядовито усмехается.
- Ты знала, - догадка чуть с ног не сбивает.
- Да, - равнодушно пожимает плечами. - Это удерживает тебя от ошибок. Вдруг захочешь уйти в другую студию. Этого делать нельзя.
- Ты… да ты…
Слов нет. Эмоции волнами нападают. Задыхаться начинаю. За сердце хватаюсь, которое пронзает резкая боль.
Чего ты ожидала, Вероника? Думала, тут есть тот, кто тебя защитит? Нет. Ни один человек не встанет на сторону актрисы, если она решится сорвать съёмки по очень веской причине.
- Подбери сопли, Ронни. И вперёд на площадку. Или… - сатанински подхихикивает. - позвать охранников, чтобы силком тебя вывели?
Сглатываю, ощущая бежащий по спине холодок.
Я слишком хорошо знаю Фаину. Она на многое способна. А уж при поддержке Тимофея Реброва для нее везде двери открыты.
Нет, актёрский Олимп не мечта, не сказка, не рай для талантливых людей. Это ад, злачное место, где тебя могут легко использовать или выгнать, если не оправдаешь надежд.
- Я выйду. Сама. Дай мне десять минут.
Разглядывает, словно мысли хочет прочитать.
- Ну ладно, - теперь от нее веет открытостью и благоговением. - Успокойся. Подправь макияж. Позвони дочке и возвращайся обратно.
Сама милота, ангелочек с ярким нимбом.
Еще раз посмотрев на меня, Фаина выходит. Слышу цокот ее каблуков.
Дрожащей рукой включаю видеозвонок. Глубоко вздыхаю, привожу себя в порядок. Не стоит пугать Лерочку.
- Мамочка!
Моя звездочка в этом кромешном аду. Моя половинка. Как же я по тебе скучаю.
- Принцесса, - сдерживаю слезы, хотя сердце так сильно кровит. - Как ты? Чем занимаешься?
- Все хоёсе, - ее милая улыбка способна все льды в мире растопить. - Собияюсь к Маине, - ее лучшая подружка. - Бабушка Тоня нам нямку готовит.
На заднем плане маячит свекровь. В фартуке, с двумя контейнерами.
- Это хорошо, - держись, Вероника, держись. - Мамочка очень по тебе скучает.
- И я, мамочка.
Все, не могу. Слезы сами по себе текут ручьем.
- Мамочка, ты плачешь? - глазастая моя.
- Нет-нет. Просто глазки болят.
- Так... Валерия Тимофеевна, ну-ка быстро собираться. Мама Марины уже приехала, - телефон в других руках.
- Бегу! - столько радости в голосе. - Мамуль, мне поя, - активно машет. - Очень жду тебя. И папу. Пеедавай ему пивет.
- Обязательно, моя милая.
Потоп детских ножек. Шуршание. И вот на экране смартфона лицо моей свекрови.
- Здравствуй, Ника.
- Здравствуйте, Антонина Петровна, - стараюсь искренне улыбнуться, но от ее пристальных глаз точно ничто не укроется.
- Ты чего такая бледная? Заболела? - обеспокоенно. - Мой оболтус тебя совсем загонял, что ли? Ну я ему устрою взбучку. Паршивец.
Позволяю себе весело подхихикнуть.
Антонина Петровна - мачеха Тимофея. Но он любит ее сильнее своей когда-то ушедшей матери. Уважает, ценит, прислушивается к каждому совету.
Именно она настояла на моем лечении и была против суррогатной матери. Вместе со мной верила, что все еще наладится. Типа - какие наши годы. Мы еще так молоды.
Тима же поступил по-своему.
- Все в порядке, - я же актриса, могу претворяться. - Немного устала.
Из-за вашего сына, все разрушившего.
- Точно? - прищуривается. - Голос какой-то безжизненный.
Я должна... должна рассказать ей, какой у нее поганый пасынок.
- Конечно, - собираюсь с духом. - Антонина Петровна, мне надо...
