Закрываю лицо руками, уже не сдерживая слез, градом текущим по моим щекам. Плачу, не слыша ничего вокруг, рыдаю, когда меня называют шлюхой, паршивой дочерью таких уважаемых в городе родителей, что я такой позор на семью наложила. Если об этом станет кому-то известно, то с моими родителями никто никакого дела иметь не будет. Все от них отвернутся, а меня чуть ли не камнями закидают. Такой, как я, не место в их доме, не место рядом с ними. Нужно, по их мнению, меня отослать куда-нибудь, чтобы я исчезла на какое-то время, сменив школу. Покинув всех своих друзей, которых у меня и нет вовсе. Точнее ни одного, даже просто знакомых среди моих сверстников нет.
Да только родители считают иначе. Думают совершенно по-другому. Выгоняя свою младшую дочь из дома, и делая тем самым ей огромное одолжение. Ведь не могу, не могу я больше находиться здесь. Хочу исчезнуть. Хочу пропасть. Раствориться, растаять. Попасть в какую-нибудь альтернативную реальность, где я вовсе не изгой, а обычный, простой человек. Быть может даже там, в том мире, я никогда не встречала на своем пути Ноа Картера. Никогда он не приезжал на нашу улицу. Никогда мы не ходили в одну и ту же школу. Никогда я в него не влюблялась. Никогда не терпела от него издевательства. Никогда не плакала от неразделенных чувств и той боли, что он причинял день ото дня.
- Поднимайся, Мэдисон, – строгий голос отца врывается в мое сознание, которое совсем недавно было где-то далеко. За какой-то другой гранью. – Сейчас ты соберешь свои вещи, – хмыканье со стороны Алекс. – Я отвезу тебя на станцию, где посажу на поезд. До Лондона, – рук от лица так и не убираю. Слезы так и не прекращаются течь по щекам, от чего глаза совсем опухли. Мало того, что вижу без очков очень плохо, так еще и зрение не смогу сфокусировать из-за соленой жидкости из организма.
- Тетя Патриция примет тебя в своей квартире, – продолжает папа дальше. – Она всегда мечтала забрать тебя к себе на какое-то время, теперь ее желание осуществится. Будет видеть свою племянницу намного чаще, – его голос безразличный. – Вставай, Мэдисон. Не заставляй меня ждать тебя. Нужно успеть на последний поезд.
Слышу отдаляющиеся тяжелые шаги отца, немного шаркающий звук от обуви матери, потом же стук каблуков Алекс, которая даже не помогла мне подняться. Никто не помог. Просто вся моя семья прошла мимо меня, словно я к ним никакого отношения не имею. Не принадлежу к их дому. Обычная девочка с улицы, решившая немного полежать в их холле. Отдохнуть, а после двигаться дальше по своим делам. Ненужная вещь, что нужно скорее выкинуть прочь.
Менее года спустя
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Один-два-три. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Четыре-пять-шесть. Вверх-вниз. Вправо-влево. Шаг вперед. Разворот. Руки над головой. Одна нога согнута в колене, другая поднимается и опускается. Один-два, три-четыре. В одну сторону, в другую. Жим лежа. Согнутые локти. Коврик. Скакалка. Беговая дорожка. Эллипс. Раз упражнение, два упражнение. Пятое упражнение. До тяжелого дыхания, боли во всем теле, головокружения, приятного ощущения где-то внутри. Новых, не изведенных, не испытанных ранее чувств, но так мне сейчас необходимых.
- Мэдди, – мужской голос со стороны зала боксеров. – Ты уже здесь три часа. Может, прекратишь гробить себя и пойдешь отдыхать?
- Я себя не гроблю, Митч, – перевожу дыхание, хватая со стойки две гантели по два килограмма каждая. – Я привожу себя в форму. Занимаюсь спортом, – поднимаю руки над головой и, согнув локти так, чтобы они были неподвижными, начинаю работать с гантелями. – Так что не мешай мне, – даже не поворачиваюсь к нему. – Избей лучше «грушу».
