3. Глава 3
– С днюхой, братан! То есть, с юбилеем нашего нового ректора! Гип-гип, ура! Гип-гип, ура! – проорал в трубку доцент Заславский, по голосу уже явно празднующий что-то своё. Или это он в честь чужого дня рожденья решил нализаться с самого утра?
«Наш новый ректор», а точнее, Максим Андреевич Родин, который, при всей своей популярности и положении в обществе, имел явную склонность к интроверсии, поморщился и возвел глаза к потолку.
Он-то уже понадеялся, что про его сороковой день рожденья так никто и не узнал, и дадут ему спокойно провести выходные в подготовке к вступлению в новую должность – вместо вышедшего на пенсию ректора Гаврилова.
Интересно, кто проболтался? Его бывшие аспиранты или Варвара из деканата, на прошлой неделе оформлявшая его на новую должность?
Скорее всего, последняя – аспиранты сами захотели бы выпендриться перед ним, а вот Варвара, при всей ее готовности удовлетворить любую его прихоть, не посмела бы лезть с поздравлениями. Но вполне могла разболтать его секрет доценту Заславскому, местному скандалисту и пьянице, которого уже который год держали на кафедре исключительно из нежелания трогать то самое, которое не тонет.
Проблема усугублялась еще и тем, что Заславский знал его лично и даже был с ним на «ты» – пару лет назад, в минуту слабости, Родин позволил себе разоткровенничаться с доцентом за бутылкой коньяка, после чего тот решил, что может позволить себе фамильярничать, называть Родина «братан» и вламываться к нему в кабинет, что называется, с ноги.
И даже теперь, когда его случайный собутыльник улетел настолько высоко, что мог увольнять таких, как он, одной только подписью, без объяснений причин, Заславский явно не собирался оставлять его в покое.
Максим Андреевич досадливо закрыл глаза и покачал головой.
Эх, если бы не новая должность и оформление… ведь никто и никогда бы не узнал про единственный день в году, когда трудно отвертеться от навязанных поздравлений и всех этих омерзительных «сюрпризов», которыми сотрудники почему-то считают необходимым мучить своих несчастных начальников.
А тут целый юбилей! Ох… Страшно даже подумать, что на него еще может свалиться… Особенно, если Заславский или Варвара разболтали о нем всем остальным.
Не дай Бог планируют секретную вечеринку!
Ох… Подумать страшно.
– Спасибо тебе, Гриша, – как можно сдержаннее поблагодарил он доцента. – Слушай, если это всё, я тут посреди кой-чего…
Чтобы звучать отвлеченным, он открыл почту и принялся наугад тыкать по сообщениям.
– Какое «кой-чего»! – возмутился Заславский. – У тебя – день рожденья, брат! Да еще и сороковник! Ты ж не баба, чтоб скромничать!
– Причем тут баба? – опешил Родин, замерев на секунду.
– Ну, ты не знаешь, что ли? Бабы сорок лет не празднуют – говорят, примета плохая. Но тебе-то можно! И нужно! Короче, у меня тут идейка одна родилась на вечер, обмозговать надо…
– Гриша, ты извини, но у меня уже есть планы на вечер… – бегая глазами по экрану, Максим Андреевич лихорадочно соображал. – Пригласили тут в одной место… в центре…
– Это куда? – ревниво насторожился Заславский. – Что за место? Может, гадюшник какой, а тебе и отказаться неудобно! Ты мне расскажи, братан, я все злачные места в городе знаю…
Как раз в эту секунду взгляд Родина уткнулся в ярко-оформленный заголовок рекламного письма – нечто красно-золотое, привлекающее, по удивительному совпадению, словом «Юбилей».
