– Кстати, детка, ты придумала себе имя? – Григорий широко улыбался, позволяя шаловливым пальцам Юстины дотронуться до его плоти.
– Вера, можешь звать меня Вера! – изогнулась она, скользя языком по его груди, – Мартынова Вера Владимировна!
– Я буду звать тебя Юстина. Кстати, паспорт и всё остальное будет готово через пару дней.
– Выходит, теперь я буду жить по фальшивым документам…
– Обижаешь, – Григорий убрал с лица Юю длинную прядь волос, – документы настоящие!
Он властно, словно имея особенные, эксклюзивные права на владения этой женщиной, стремительно вошёл в неё, и Юстина изогнулась кошкой, со щемящей радостью принимая в своё лоно его распалённую плоть. Наверное, не было в тот момент человека, счастливее, чем она. Душа её пела и ликовала, она вся озарилась волшебным свечением, растворилась в нём, напоминая собой чудесный цветок, тянущий свои лепестки навстречу ясному летнему солнцу. Казалось, Григорий возымел над ней чарующую власть, раз та, забыв о своих проблемах и невзгодах, могла думать исключительно о том, как удержать около себя этого невероятно сексуального мужчину, обладающего той самой опасной харизмой, которая обычно пленяет подавляющее большинство представительниц слабого пола.
Отдавшись порыву чувств, ни один из них даже не услышал звук открываемой двери, только лишь когда над ними прогремел чей-то раздражённый возглас: «Так у тебя называются деловые переговоры?!», они оба вздрогнули, причём Григорий от неожиданности едва не свалился с дивана, а Юю, вся съёжившись, стыдливо прикрывала груди руками.
Надо отдать должное Григорию, его ничуть не испугало неожиданное явления своей жены. Выпрямившись во весь рост, он медленно, даже как-то нарочито небрежно, застегнул брюки, надел на себя рубашку, и, всё так же, не удостаивая благоверную ответом, принялся неторопливо застёгивать её на все пуговицы. Юстина вжалась в спинку дивана, опасаясь издать хотя бы один звук, а жена Григория стояла, скрестив руки на груди, и сверлила мужа сердитым испепеляющим взглядом.
– Что ты здесь делаешь? – наконец-то снизошёл до ответа Григорий. – У меня производственное совещание.
– Что? – задохнулась от гнева Анна Аркадьевна. – Производственное совещание?
– Да, своего рода тест-драйв! – спокойно пояснил Григорий. – Тестирую нового агента.
– Сволочь! – с наслаждением выплюнула Анна, замахиваясь на мужа, но тот успел перехватить её руку и тиснуть кисть с такой силой, что от боли у той выступили на глазах слёзы.
– Думай, прежде чем что-то сделать, иначе горько пожалеешь о последствиях!
– Мой отец…
– Твой отец прекрасно осведомлён! Ты прекрасно знала за кого выходишь замуж.
– Скотина, какая ты скотина! Если бы ты знал, как меня достали твои бабы!
– Я обычный мужик, которому иногда нужна сексуальная разрядка! Аня, не начинай всё с начала, я неоднократно говорил тебе, что не считаю физическую близость с другой женщиной изменой.
– Совсем стыд потерял, скотина неблагодарная! Кто ты мне такой, чтобы блистать своей никчёмной философией? Ты ещё своих баб в спальню к нам приведи! Забыл, из какого дерьма мой отец тебя вытащил?
– Ещё один звук…
– Да хоть два, – Анна содрала со спинки дивана пеньюар Юстины и со злостью швырнула ей в лицо. – Пошла вон, сука!
Лицо Замойской покрылось красными пятнами. Сгорая от стыда, она стала торопливо надевать полупрозрачный халатик, намереваясь покинуть комнату, но по-хозяйски властный голос Романова в буквальном смысле пригвоздил её к месту:
