“Так и будешь любоваться нами, Мрия?” — старательно провоцировал Отор.
“Да она уже еле дышит”, — вторила ему Свирая.
Сделав вид, что в самом деле замешкалась, я тряхнула мордой. И эти двое легко купились, потеряв бдительность. Через секунду я широко распахнула глаза, выстрелив в своих родственничков двумя фиолетовыми молниями. Они пролетели в точности между их ушей, всего краешком зацепив серые шкуры. Но даже такой малости хватило, чтобы как следует шарахнуть обоих электрическим разрядом.
Отор и Свирая одновременно прыгнули в разные стороны, образовав прямую линию со мной в центре. Из такого положения я никак не могла атаковать их в один заход. Разумеется, всерьёз навредить им я и не собиралась, а мои «слепые зоны» они уже отлично знали и без стеснения трепали мне нервы самым подлым образом.
Не теряя времени, Отор немедленно выкинул из когтей электрическое лассо. По сравнению с моими молниями, это была просто детская игрушка, тем не менее, ему удалось заарканить мою левую переднюю лапу, которую обожгло гадкими, пульсирующими разрядами. Они стали прокатываться по всему телу, чем и воспользовался братец, тут же став тянуть меня по скользкой грязи.
Пока я пыталась отделаться от его орудия пыток, Свирая напрыгнула мне на спину. Она не любила использовать свои мелкие вспышки, зная, как они смехотворно выглядят на фоне моего дара. Зато физически она была нереально сильной. Возможно, сильнее меня, хотя мы ни разу ещё не боролись в полную мощь.
У нас троих магия была одной природы, доставшаяся, вероятно, от нашего отца — великого Нетарха. И Свирая с Отором, и я прекрасно помнили его. Вот только воспоминания наши кардинально разнились. Потому мы предпочитали не обмениваться ими, дабы реально не сгрызть друг друга.
“Сдавайся, Мрия!” — услышала я в своей голове голос сестры, которая продолжала с остервенением выкручивать мою правую лапу, пока Отор выдирал с помощью лассо левую.
“Псу под хвост все твои старания, сестричка”, — насмешливо ответила я.
После чего клацнула зубами посильнее. Остаточный электрический импульс пробил клыки и пронзительно завизжал прямо в мозгах. Однако такого манёвра хватило, чтобы избавиться от никудышной магии Отора. И я наотмашь полоснула Свирае по ноздрям, начисто содрав с них кожу.
Волколица завопила от боли и выпустила меня. А я в следующий миг перехватила за шею Отора, поскольку он оказался как раз на расстоянии вытянутой лапы, и пригвоздила его к земле. Для верности ещё наступила ему на ухо.
“Ну, что? Бой окончен?” — победно проговорила я без всяких слов.
Во внешний мир мои фразы прозвучали как рык, который поверженные истолковали верно.
“Тренировка, — поправил брат. — Тренировку можно считать оконченной.”
Я убрала лапу и глянула на сестру, которая обидчиво шмыгала носом.
“Придётся походит со шрамом”, — сказала она, прочем, безо всякой обиды.
“Шрамы — редкое украшение для волколаков”, — заметила я и немного перевела дух после схватки.
“Я голоден, как волк. Даже хуже”, — пошутил Отор.
“Не ты один, — согласилась Свирая. — Идёмте в дом. Пожрём хоть человечьих харчей.”
“Вы идите, а я ещё пробегусь”, — решила я и тут же сбежала от них.
Мне хотелось остаться наедине. Именно — наедине. Со своими мыслями, но в своей шкуре. Хотя бы ненадолго побыть будто бы одиноким волколаком, бесплеменным, отступником, сошедшим с предначертанного пути. Раздражало, что так многое в жизни волколака, казалось бы, сильного и вольного существа, на самом деле решал кто угодно — судьба, Клан, Альфа, Луна, но только не он сам.
