– Я вот один в семье. Раньше, казалось, классно – все плюшки мне, даже наследство в случае чего, – горько усмехается Алан, – а сейчас жалею.
– А у меня сестренка младшая есть, – делится Галя смущенно.
– Сколько ей? – включаюсь в разговор со своей соседкой по комнате.
В гостинице, выбранной Демидовым, мы сняли три номера. Один для нас с Галей и два отдельных – для Льва Викторовича и Рудакова.
Правда, Алан надеется, что я буду ночевать с ним. Но… в общем, ещё не решила.
– Иришке только пять, – улыбается наша староста. – Я по ней очень скучаю, хорошо хоть видеосвязь спасает. Мы с ней по вечерам болтаем. Лев Викторович, а у вас есть кто-нибудь? – открыто спрашивает.
Слежу за тем, как синие глаза лениво поднимаются и первым делом фокусируются на моем лице, а затем обводят взглядом всех присутствующих.
– Что? В каком смысле? – хмурится.
Он что нас не слушает?.. С Морозовой переписывается?..
– Ну, мы обсуждаем есть ли у нас братья или сестры, – продолжает Галя. – У Алана нет никого, у меня вот… Иришка. У Юльки есть Мирон, его все знают.
– Кто бы сомневался, – закатывает глаза Демидов и я усмехаюсь, но когда вижу, что он засекает, резко делаю лицо серьезным.
Черт.
– А у вас, Лев Викторович?
– Пашка, брат. Десять лет, – получается это ему он передавал привет в разговоре с отцом?..
– Ой, как здорово, – Галя машет руками. – Вы близки?
Демидов склоняет голову и трудно вздыхает, а потом резко поднимается.
– Я пойду, – произносит равнодушно, снова бросая взгляд на нас с Рудаковым. – Сбор на завтраке. В девять. Надо успеть добраться в аэропорт.
Лихорадочно сминаю салфетку. Вот и всё.
Он уходит.
Ему действительно всё равно. Буду ли я ночевать с Аланом или одна? Да хоть вообще в номер не приходи.
– Я что-то не так сказала? – спрашивает Мухаметова, посматривая на удаляющуюся широкую спину. – Блин, теперь зачет мне не поставит.
– Не переживай, – успокаиваю её. – Он даже не вспомнит.
– Думаешь?
– Развал, девчонки, – произносит Алан потягиваясь. – Ты ведь ко мне? – обращается уже ко мне.
Решение принимаю молниеносно. Киваю. Галя тактично молчит и когда все вместе поднимаемся на второй этаж, прощается.
Мы же заходим к Рудакову и быстро скидываем обувь. Пока я скрываюсь за дверью ванной комнаты, Алан, небрежно скинув покрывало на пол, расправляет постель.
– Иди ко мне, зай, – тянет меня за руку.
Просто не верится, что сейчас всё случится… Ноги подкашиваются от волнения.
Опускаюсь на простыни и стараюсь думать о чем угодно.
Боже. О чем угодно, лишь бы не о чужих руках на моём теле, которые раздевают… и касаются в самых разных местах.
Это пытка, которая снится мне каждую ночь. Пытка, которую много раз пытались вытравить из моего сознания. Гипнозом, аффирмациями, психоанализом.
Я не люблю прикосновения в темноте.
Не выношу запах перегара.
А ещё когда меня окружают сразу несколько мужчин.
И черт возьми, в данный момент я прикрываю глаза от бессилия, потому что в этой комнате нет ничего из перечисленного.
Рудаков здесь один. Он трезв. В номере горит приглушенный свет, и мы вроде как шли к этому давно. Почему же я не могу расслабиться?
Почему?..
Проворные пальцы одну за одной расстегивают пуговицы на моей кофточке. Когда добираются до последней, ладони ныряют под неё и разводят тонкую ткань по сторонам.
Задерживаю дыхание.
– Ты такая красивая, Юлька, – шепчет Алан, рассматривая атласный лиф шоколадного цвета и впалый живот.
