– Отчего мне кажется, что это не муж?
– Вам ли говорить мне об этом? – она кивнула, показала взглядом на правую руку, прямо на кольцо на безымянном пальце. – Дома – жена, а вы здесь, неизвестно с кем и с чужим ребенком на руках.
Отчего-то Тиграна взбесило это, намек на его распущенность. Он не принадлежал к числу тех людей кто позволял себе крутить хвосты бабам на стороне или делал вид, что не замечает левых телодвижений супруги. То, что было его, принадлежало лишь ему. Себя он вел точно также – был верен до мозга костей и не важно, что это было – просто роман или законный брак.
– Ты ничего не знаешь обо мне!
– Ты тоже!
Ольга все-таки поразила его. Не было в ее глазах страха. Уже не было. Только возмущение, злость и кажется, ненависть. Последнее не удивляло. Он и сам ненавидел тех, кто ставил ему ультиматумы, бесился и ломал. Она не могла позволить себе это из-за ребенка и из-за того, что была женщиной. Ольга Карпова была создана искать другие пути решения проблем, была слабее и мягче. В этом была ее сила и слабость. Впрочем, как и у него. Это Хамиев осознал не сейчас, а в прозекторской, глядя на то, что осталось от Наташки.
– Я сейчас!
Женщина оставила его, умчавшись в соседнюю комнату, взмахнув светлой копной волос и уронив на светлый ковер до этого сковывающую их резинку. Она согласилась с его упрямством, оставила мелкого с ним, потому что это был единственный в ее случае выход. Тигран будь на ее месте увидел несколько. Они не были безобидными.
– Ну, привет, боец.
Хамиев подобрал с пола кусочек ткани, убрал в карман и уселся назад в кресло, подставляя руку крохотным пальцам, позволяя чужому сыну играться с собой, а себе расслабиться, отпустив тревожащие сознание думы.
– Как тебе этот мир?
Он был не так уж и плох, когда рядом есть человек, который любит, улыбается тебе и сносит твои капризы, считая их милыми сердцу пустяками.
– Не так уж и плох, верно?
Тигран приподнял кроху к лицу, вдохнув его запах.
– Только тебе надо прекращать ссать на мать, – Тигран улыбнулся, но совсем не веселясь тому воспоминанию. – Одного раза более чем достаточно, чтобы попробовать, дать понять кто мужик и забыть об этом.
Малыш пах сладостью, молоком и детским шампунем, вцепился ему в бороду и тут же наградил парой оплеух, задребезжав что-то на своем глубоко детском языке. В груди, если не глубоко в душе вновь что-то заныло.
– Дура!
Тигран, услышав это, усмехнулся. До блондиночки наконец-то дошел собственный идиотизм. Она ругалась, хлопая шкафами в соседней комнате, потом раздался звонок в дверь и торопливые шаги по направлению к двери.
– Золотарев! Наконец-то!
Тигран понял, что время, отмеренное судьбой для счастья, истекло, он приготовился услышать приветствия, зацепился за знакомую фамилию, противоречащую фамилии мамаши, понял, что это хахаль и осознал, что вновь ошибся, когда услышал сразу несколько мужских голосов, сначала приглушенный, а потом звонкий, наполненный болью вскрик женщины и громкий щелчок двери.
– Твоя маман, – начал он, поднимаясь с места, проглотил продолжение и вместо него посоветовал крохотному человеку, – будь умнее ее, в батю, например.
Ольга Карпова не училась на собственных ошибках. Светлая голова продолжала наступать на грабли собственной глупости и вновь открыла дверь не глядя. Одно слово – блондинка!
– Вряд ли это ваши знакомые, верно?
Тигран уложил ребенка в кроватку, выпрямился и проследовал к двери, притаившись за ее стеной и оглядев перед этим коридор. Он успел увидеть, как отволокли на кухню женщину, заломив ей руку и зажав рот ладонью.
