– Ты не пострадала? – спросил отец хриплым от чувства вины голосом. – Они тебя не тронули?
– Нет. Забрали выручку, уничтожили навес и Фифи. Остальных кукол пришлось бросить. Как и тележку.
Отец медленно отложил трубку, расправил рукава.
– Прости, – прошептал он, пряча глаза. – Я закончил расчеты для новой модели игры. На этот раз она сработает! Завтра пойду в «Золотой туз» и отыграюсь. Мы выплатим долг, обещаю! Мне лишь нужно сто кронодоров для начальной ставки…
– Нет! – Ирис грохнула кулаком по столу. – Не смей прикасаться к картам!
Отец испуганно замолчал. Ирис смотрела на него с гневом и жалостью. Как непохож стал ее отец на профессора Финеаса Диля, кем он был десять лет назад!
Некогда знаменитый математик и талантливый поэт превратился в забулдыгу. Щеки заросли седой щетиной, волосы сальные, давно нестриженные. Но синие глаза по-прежнему горят азартным огнем.
Именно азарт и легкомыслие профессора Диля были виноваты в его нынешнем положении. Десять лет назад он купил на все сбережения акции треста, который оказался проектом мошенников.
Проект схлопнулся, учредитель бежал с деньгами, вкладчики обнищали за одну ночь. Профессор Диль получил нервный срыв, после которого не смог вернуться на кафедру.
Профессор решил поправить положение картами. Он разработал математическую модель игры, рассчитывая, что она поможет ему сорвать куш. Но он сел за стол казино с шулерами, и лишился не только денег, но и спокойной жизни.
Профессор Диль опустился на дно и потянул за собой дочь, которой тогда исполнилось семнадцать. Ей пришлось бросить школу, чтобы позаботиться об отце.
Уличной артисткой Ирис стала благодаря случайности. Девять лет назад, чтобы свести концы с концами, она устроилась работать сиделкой к маэстро Мантейфелю.
Маэстро был немолод, но весьма бодр, а к креслу оказался прикован в результате несчастного случая в цирке. Он поскользнулся на банановой кожуре, которую швырнула ему под ноги дрессированная, но невоспитанная обезьяна, и сломал лодыжку.
Когда Ирис впервые вошла в квартиру маэстро, она замерла от испуга и восторга. Она попала в сказочную пещеру.
Здесь жили механические куклы. Они свисали с потолка, сидели на диване и за столом, улыбались ей с полок.
В шляпах на полках прятались кролики, из сигарного ящика выскакивал чертик на пружинке. На полу лежали стопки книг о фокусах древних жрецов, с помощью которых они творили непостижимые чудеса и дурачили простаков.
Маэстро Мантейфель оказался именитым артистом. Он носил титул Верховного Пупенмейстера, который цирковая братия дает кукловодам, чей талант так велик, что схож с колдовством.
Он умел мастерить любые виды цирковых и эстрадных кукол, владел престидижитацией, чревовещанием и игрой на двадцати музыкальных инструментах.
Он мог оживить все что угодно. В его ловких руках ложки превращались в придворных дам, а стаканы – в рыцарей; он заставлял чайник петь, а блюдца – танцевать.
Изнемогая от скуки во время вынужденного безделья, маэстро Мантейфель научил Ирис основам своего мастерства. А когда Ирис привела к нему отца, маэстро поделился с ним секретами создания механических кукол. Но и сам узнал много нового – профессор Диль был неплохим инженером-самоучкой.
Маэстро вернулся на сцену через два месяца, цирк уехал, а Ирис и Финеас стали зарабатывать на хлеб, давая уличные представления.
Жизнь была сносной и даже порой счастливой, если бы не долги Финеаса и его вечное стремление вернуться за карточный стол.
