Эрик
Просто подойдешь к Эле и скажешь: так мол и так, слышал, что вы с Сашей жениться собираетесь, а отец в курсе уже?
Прокручиваю про себя вопросы, которыми Хому обвешал перед тем, как отправить к Эле на разведку.
И ведь в лоб про ее беременность ему говорить нельзя было, а если так, вокруг да около – он точно что-нибудь сейчас напутает, какую-нибудь дурь ей ляпнет.
Но Хома похоже, к паучку подходить и не собирается, шатается среди гостей, уже и друзей себе нашел, как я погляжу.
Зазевавшись, не сразу понимаю, о чем у меня спрашивают Дина и девушки, лишь когда они с хохотом расписывают, как на меня идеально сядет пачка, и что я буду самый странный лебедь, весь разрисованный, словно больной – соображаю, наконец, что пора уносить ноги.
Выхожу из шатра, шагаю по саду, останавливаюсь в тихом уголке, сюда едва долетает свет гирлянд.
С ожесточением растираю лицо.
Если она правда беременна от этого придурка – шанса у меня нет, наверное.
Можно попытаться, но надо ли?
Лезть к ним, будущей семье.
А с другой стороны – Саня ведь паучка не заслуживает. Он и сегодня, вместо того, чтобы прощения вымаливать, на рогах домой отправился.
С моей помощью.
А если беременна от меня – может ведь такое быть?
Тогда не отвертится.
Развожу ветки, сквозь зелень пробираюсь обратно на вечеринку.
Бесконечная какая-то свадьба, я уже заколебался, а она как на ногах держится?
Особенно, если про ребенка не шутка.
Глазами нахожу ее.
Светлое платье, стянутые в хвост волосы. Стоит рядом с бородатым парнем и воркует.
Так всегда будет? Кто вечно возле нее вертится, не пойму?
Достали.
А Хому где черти носят?
Замечаю друга – весело смеётся с какой-то девушкой.
Нет, ну это не по-братски.
Плевать, сам подойду. Пошлет – так пошлет.
Пру к ней. И налетаю на кого-то, слышу тихий визг, и под ноги мне валится девушка.
– Простите, - наклоняюсь, протягиваю руку. – Не заметил вас, ушиблись?
Она хватает мою ладонь. На голубом костюме позвякивают цепочки – одна из танцовщиц.
– Да уж, так задавят и дальше пойдут, - смеётся она низким грудным смехом. Отбрасывает за спину копну волос, тоже в каких то блестящих висюльках.
Пялюсь на ее талию, голую кожу в разрезах костюма.
Слышал, что для танца живота нужен небольшой животик.
И он есть, и даже эта девушка на беременную похожа больше паучка, у Эли все плоско, как и месяц назад, когда я гладил, обнимал, целовал.
– Что-то не так? – девушка улыбается, заметив мой пристальный взгляд.
– Нет, - рассеянно чешу голову. – Извините ещё раз. Засмотрелся.
– На кого? – в ее голосе слышу флирт, она оглядывается в сад.
Возле сцены кривляются рослые лебеди, стоят Давид с мамой. Рядом пристроилась паучок, смотрит конкурс.
– Ну и ну, - танцовщица смеётся, сверкает белоснежной улыбкой. – Вон тот парень особенно колоритный, - показывает она пальцем в бородатого лебедя.
Обречённо киваю.
Мне дела нет, ни до бородатого танцора, ни до собеседницы, мысленно примеряюсь к слову «папа», и что называть меня так будут не в каком-то мифическом будущем, а вот уже через пару лет или раньше – и в ушах у меня шумит.
Планы на жизнь были другими: институт, игры, о том, чтобы жениться, и не думал.
Но оказывается, мышление может единым мигом перевернуться.
Представляю, как беру на руки свою маленькую копию, и сглатываю.
Вижу, что Хома чешет к паучку.
– Ладно, приятного вечера, - обхожу танцовщицу.
– А ты с чьей стороны? – она идёт рядом. – Я тебя почти не видела здесь.
