Мой темный Ромео - страница 10

– Вот блин, – это сказала Фрэнки из недр столпотворения. – Мама теперь до сорока лет будет держать тебя под домашним арестом.

Толпа разразилась взволнованной болтовней. Вспышки камер телефонов ударили мне в лицо, и я отшатнулась, отталкивая Ромео Косту. Однако его это не устроило. Этот психопат сделал вид, будто защищает меня, и отодвинул себе за спину. Его прикосновение было небрежным и холодным. Притворным. Что здесь, черт возьми, происходит?

– …испорчена для любого другого мужчины в округе…

– …бедный Мэдисон Лихт. Такой хороший парень…

– …всегда была проблемной…

– …магнит для скандалов…

– …ужасное чувство стиля…

Так, ладно, а это уже откровенное вранье.

– П-п-папочка. Это не то, что ты подумал. – Я попыталась поправить платье от Oscar de la Renta и наступила Ромео на ногу острым каблуком, благодаря чему наконец вырвалась из его рук.

– К сожалению, это именно то, что вы подумали, – возразил Ромео, выходя дальше на помост и, прихватив меня за локоть, повел за собой. Да что он, черт бы его побрал, затеял? – Тайна раскрыта, любовь моя. – Его любовь? Я? Он демонстративно вытер руку, которая всего несколько секунд назад была у меня между ног, о мое дизайнерское платье. – Пожалуйста, не называйте мою Даллас испорченной женщиной. Она всего лишь поддалась искушению. Как говорил Оскар Уайльд, такова лишь грешная человеческая природа. – Его взгляд оставался напряженным. Прикованным к моему отцу.

Такова лишь грешная природа? Почему он говорит как статист из «Аббатства Даунтон»? И почему сказал, что я испорчена?

– Убить бы вас. – Мой отец, великий Шепард Таунсенд, протолкнулся через толпу к помосту. – Поправка: так я и сделаю.

Меня охватила леденящая паника. Я была не уверена, обо мне он говорил, или о Ромео, или о нас обоих.

Кончики пальцев так замерзли, что я совсем их не чувствовала. Дрожала как осиновый лист на осеннем ветру.

На этот раз я и правда допрыгалась. Речь шла уже не о том, что я завалила какие-то курсы, нагрубила тому, к чьему мнению прислушивались мои родители, или же не так уж случайно съела праздничный торт в день рождения Фрэнки. Я собственноручно окончательно разрушила хорошую репутацию своей семьи. Запятнала имя Таунсендов чередой сплетен и осуждения.

– Шеп, верно? – Ромео вынул из кармана руку, которой не обнимал меня, и глянул на часы Patek Philippe на запястье.

– Для вас мистер Таунсенд, – процедил отец, встав на помост вместе с нами. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Вижу, мы подошли к договорной части вечера. – Коста окинул меня оценивающим взглядом, будто пытался решить, сколько готов за меня предложить. – Я знаю, что в Чапел-Фолз, когда дело касается ваших незамужних дочерей из высшего общества, действует правило: «если сломаешь, придется покупать». – Его слова хлестали по моей коже, оставляя яростные красные отметины всюду, где касались. Теперь, когда нас никто не слышал, он перестал делать вид, будто мы пара, и заговорил с отцом как бизнесмен. – Я готов купить то, что сломал.

Почему он говорил обо мне так, будто я какая-то ваза? И что конкретно он, черт побери, предлагал?

– Я не сломана. – Я толкнула его чуть ли не свирепо. – И я не товар, который можно купить.

– Помолчи, Даллас. – Отец дышал глубоко, с явным трудом. По его вискам стекал пот, чего я раньше никогда не видела. Он встал между нами, будто не верил, что мы не набросимся друг на друга в очередном порыве страсти. Наконец, Ромео отпустил меня. – Я не совсем понимаю, что именно вы предлагаете, мистер Коста, но речь всего лишь о нескольких поцелуях вечером после распития спиртного…