– Хорошая мысль. Ты из Нью-Йорка?
– Нет.
– Тогда где…
– Давай не будем болтать.
Ну ладно. Этот мужчина явно не запомнится мне за лучшую интрижку, но он и впрямь был самым привлекательным на тысячи миль вокруг, поэтому я не стала заострять на этом внимание. Мы передавали друг другу бутылку шампанского, пока она не опустела. Мое тело было словно гудящий от предвкушения провод под напряжением. Наконец – наконец-то – он поставил бутылку на землю, оттолкнулся от стены и, сжав мой подбородок большим и указательным пальцами, приподнял мою голову. Сердце сделало сальто, а потом ухнуло куда-то вниз живота, где превратилось в жижу.
Впервые в глазах Ромео блеснуло горячее одобрение.
– Я встречал налоговых инспекторов, которые вызывали больше симпатии, чем ты. Но в одном я все же отдам тебе должное. Вы восхитительны на вкус, мисс Таунсенд.
У меня отпала челюсть.
– Откуда тебе зна…
Но я так и не закончила предложение, потому что он выплюнул жвачку на траву и жгучим поцелуем заставил меня замолчать. Его рот был теплым и пах костром, дорогим парфюмом и мятой. Меня напрочь покинула логика, а голова пошла кругом. По ощущениям его тело было сильным, крепким и чужим. Я прильнула к нему, обвив руками.
Ромео высунул язык и разомкнул мои губы. А когда я приоткрыла их, его удовлетворение отозвалось у меня в животе. Обхватив меня рукой за затылок, он углубил поцелуй. Теперь его язык полностью оказался у меня во рту, исследуя его, будто завоевывая каждый сантиметр. Рот наполнил свежий привкус его жвачки. Ромео был приятным на вкус и надавливал ровно так, как нужно. И вот так просто его резкие слова и холодная натура растворились в страсти, пламени и порочном обещании того, с чем я, возможно, не смогу справиться.
Между ног пульсировало. Я силилась вспомнить, занималась ли прежде тем, что дарило бы такие же ощущения. Ответ, как ни печально, отрицательный. Для меня это была неисследованная территория. Неизведанные воды, в которые мне хотелось сейчас же нырнуть. Я захныкала ему в рот и потянула за лацканы пиджака, преследуя его язык своим. Меня не волновало, что он подумал обо мне. Все равно больше никогда его не увижу.
Я водила ладонями по его рукавам, сжимая дорогую ткань и крепкие мышцы под ней. Ромео был мускулистым и атлетически сложенным, не выглядя при этом грузным. Господи, как он красив! Холодный, гладкий и величественный, словно мраморное изваяние. Будто кто-то вдохнул в римскую статую ровно столько души, чтобы заставить ее двигаться, но недостаточно, чтобы она начала испытывать чувства.
Пока мы поглощали друг друга, я гадала, смогу ли прочувствовать очертания каждого кубика его пресса. Я погладила его по животу. Смогла. Подождите, когда об этом услышит Фрэнки. Она будет рыдать сладострастными слезами.
Ромео прижал меня к стене и дважды намотал мои темные локоны на кулак, будто поводья. Потянул, заставляя запрокинуть голову, и углубил поцелуй. Мне в бедро уперся его внушительный возбужденный член, пульсирующий от жара и желания. По спине пронеслась нервная дрожь.
– Ну и ну. – Ромео сжал меня крепче. Я чувствовала, как он дает себе волю, а окружающие его стены слегка трескаются. – Да ты была создана для разврата, правда, Печенька?
Он что, только что назвал меня… Печенькой?
– Еще. – Я вцепилась в его костюм. Сама не знала, о чем прошу. Знала лишь, что на вкус и на ощупь это было лучше любого десерта. А еще что через несколько минут все закончится. Я не могла позволить себе напрасно тратить время.
