Хотя в никчемных жилах Брюса не текло ни капли крови Коста, что служило оскорблением многовековых протекционистских традиций семьи, Ромео Коста-старший считал себя слишком благородным, чтобы забывать о своих младших подопечных из Гарварда.
Поэтому Брюс, к моему великому неудовольствию, стал неотъемлемой частью нашей жизни. Ему была присуща приводящая в бешенство привычка при каждом удобном случае называть меня Младшим. Восемь лет назад он начал называть моего отца Ромео вместо «мистер Коста», лишь бы оправдать прозвище, которое мне дал.
А еще, судя по всему, он был сейчас рядом с моими родителями.
Пытался успокоить отца своим глубоким раздражающим голосом.
– Ромео, Мон. – Он назвал маму Мон, а не Моника, будто они приятели по игре в гольф. – В наши дни дети взрослеют медленнее. Возможно, Младший еще не готов. Ни к браку, ни к этой работе.
Вот она.
Причина, почему я предпочитал цифры и электронные таблицы, а не людей. Я знал, что Старший отчасти ожидал (а может, даже надеялся), что я не отреагирую на брошенный им вызов и останусь холостяком.
Единственное, что было у Брюса, но чего не было у меня, – это жена. Робкое создание по имени Шелли.
В ней не было ничего откровенно дурного, кроме вкуса в вопросе выбора мужчин. Ничего откровенно хорошего в ней тоже не было. Она была крайне заурядна. Пресная, как несоленая курица, и примерно столь же привлекательная.
– Я не отдам одну из самых прибыльных корпораций в Штатах бездушному холостяку, к которому половина сотрудников компании даже боится приближаться. – Мой отец ошибался.
Именно бездушность делала меня идеальным кандидатом для этой работы по поставке сверхмощного оружия сомнительным правительствам и банановым республикам. Мое семейное положение его не так уж и заботило.
Его волновало только одно – продолжение рода Коста.
– Брось, Ромео. – Брюс снова вклинился в разговор. – А то давление подскочит.
Брат Брюса управлял крупной фармацевтической корпорацией, на фоне которой Pfizer была похожа на Давида, противостоящего Голиафу, поэтому он часто делал вид, будто его заботит здоровье Старшего. На самом же деле мы оба желали ему смерти. И оба играли по правилам, чтобы занять пост генерального директора, пока он не сыграл в ящик.
То есть я играл по правилам.
А Брюс так усердно лизал отцу зад, что я удивлен, как его язык еще не щекотал ему гланды.
Старший не удостоил Брюса вниманием и продолжил возмущаться.
– Тем более что «Лихт Холдингс» дышат нам в затылок.
«Лихт Холдингс», как вы уже догадались, принадлежали отцу Мэдисона Лихта. Конкурирующая оборонная компания, которая набирала популярность у важных шишек в Вашингтоне. Разумеется, говоря об обороне, на самом деле я имею в виду оружие.
Моя семья производила колоссальное количество оружия и продавала его в основном США. Подводные ружья, высокоточное огнестрельное оружие, робототехнические системы с вооружением, крупногабаритные электрошокерные системы, гиперзвуковые ракеты. Если что-то могло убить тысячи людей одним ударом, то мы, скорее всего, это производили.
Война – прибыльное дело.
Гораздо прибыльнее мира.
Простите, Лев Толстой. Хотя идея была похвальной.
– Если честно, я нашел невесту. – Я вздохнул, вспомнив, что сейчас моя так называемая избранница наверняка меняла имя, подделывала паспорт и бежала в страну, в которой нет закона об экстрадиции.
– Нашел? – взволнованно воскликнула Моника.
