с вами.
Когда Оливер ушел делать мир еще хуже, мы с Заком остались сверлить друг друга взглядом. В теории у нас было много общего.
Нас обоих мотивировало одно.
Деньги.
У Зака за плечами было два многомиллиардных выпуска приложений собственной разработки. А я тем временем управлял компанией отца на позиции финансового директора и баловался хедж-фондами и рискованными инвестициями забавы ради. С тех пор как окончил Массачусетский технологический институт, я втрое увеличил прибыль «Коста Индастриз».
Мы были сдержанными, расчетливыми, прагматичными и равнодушными к общественным ожиданиям. И его, и мои родители подталкивали нас к браку. И они пойдут на все, чтобы привести нас к алтарю с будущими матерями их внуков.
Но на этом наши сходства заканчивались.
В отличие от Зака, у меня во всем теле не было ни единого нерва. Не говоря уже о приверженности принципам, которую я и вовсе считал таким же мифом, как русалок. Я совершал ужасные поступки и все равно спал по ночам как младенец.
Зак, напротив, был по-настоящему порядочным человеком. Но это не имело особого значения, потому что он с трудом выносил девяносто девять процентов населения из-за отсутствия у тех достаточно развитого интеллекта.
– Итак. – Зак не отрывал глаз от экрана. – Думаешь, у тебя проснется совесть, и ты дашь бедной девочке свободу?
Я опустил ноги на пол, уперся локтями в колени и прижал ладони к глазам.
– Нет.
– Почему нет?
Тому был миллион причин, но значение имела только одна.
– Потому что она принадлежала Мэдисону, а он не заслуживает ничего хорошего в жизни.
– Значит, она хороша.
– Я сказал «хороша»? Имел в виду невыносима.
– Какая высокая похвала.
– В случае с ней, «невыносимая» – это и впрямь похвала. Эта женщина даже монаха смогла бы довести до убийства.
– Любопытно. – Зак вовсе не считал это любопытным. Он вообще не считал ничего, кроме денег, технологий и искусства, ни капли впечатляющим. – Я еще ни разу не слышал, чтобы ты так пылко отзывался о женщине после Мо…
– Не произноси ее имя. В любом случае мы с Дублин[12] будем женаты только на бумаге.
Я убеждал в этом Зака или самого себя?
– Дублин, да? – Он оторвался от экрана и состроил жалостливый взгляд. – Не стоит недооценивать силу бумаги. Из этой хрени делают деньги.
– Двадцать пять процентов льна. Семьдесят пять процентов хлопка, – поправил я. Впрочем, он и сам это знал.
– Тогда чеки. Что тебе о ней известно?
Почти ничего.
После вчерашнего вечера ничто, мягко говоря, не возбудило во мне любопытство.
Соблазнить ее оказалось проще, чем отнять конфету у ребенка. По иронии, не думаю, что возможно отнять конфету у самой Даллас, не лишившись при этом руки.
– Она красивая, взбалмошная и скорее съест собственные глаза, чем выйдет за меня.
Зак отсалютовал мне бутылкой минеральной воды.
– Сделаю попкорн.
– Не стоит так зазнаваться. Ты следующий в очереди.
– Но очередь-то длинная. – Он принялся щелкать мышкой, уже переключившись с разговора на работу. – А я прекрасно умею тянуть время.
