У меня екнуло сердце. Я безумно любила свою сестру. Но сейчас мне хотелось ее убить.
– И ты не украла одно для меня? – чуть не завизжала я. – Ты же знаешь, что я никогда не пробовала настоящего британского песочного печенья. Да что с тобой такое?
– Ой, да там еще полно. – Фрэнки просунула пальцы в туго заплетенную прическу и помассировала кожу головы. – И люди выстраиваются в очередь, чтобы поговорить с этими придурками, будто они Виндзоры или кто-то в этом роде. Просто подойди, представься и незаметно возьми одно. Там их целая куча.
– Песочного печенья или народа?
– И того и другого.
Я вытянула шею и посмотрела поверх ее головы. Сестра права. Очередь из гостей ждала возможности выразить этим двум мужчинам уважение. А поскольку я сама не гнушалась унизиться ради чего-нибудь вкусного, то направилась прямиком к группе людей, окруживших столик Косты и фон Бисмарка.
– …катастрофический налоговый план, который приведет к хаосу в экономике…
– …разумеется, мистер Коста, должен же быть какой-то способ избежать таких трат? Мы не можем и впредь финансировать все эти войны…
– …правда, что им не хватает технологического оружия? Я все хотел спросить…
Пока мужчины Чапел-Фолз своей болтовней погружали этих двоих в кому, а женщины наклонялись, чтобы продемонстрировать декольте, я протискивалась сквозь плотную толпу, не сводя глаз с желанной добычи – трехуровневого подноса, полного аппетитного песочного печенья. Сперва я небрежно опустила руку на стол. Не на что здесь смотреть. Потом наклонилась ближе к британским лакомствам – к центральному блюду.
Едва коснулась пальцами кусочка печенья, как вдруг ко мне обратился язвительный голос.
– А вы кто?
Вопрос был задан Кожей. А вернее, Ромео Костой. Он сидел, развалившись в кресле, и смотрел на меня с дружелюбием нильского крокодила. Забавный факт: они считают людей неотъемлемой частью своего рациона.
Я демонстративно присела в книксене.
– О, прошу прощения. Где же мои манеры?
– Точно не на подносе с песочным печеньем. – Его голос звучал сухо и безразлично.
Ладно. Суровая публика. Но я и правда пыталась украсть у него печенье.
– Я Даллас Таунсенд из семьи Таунсендов. – Я одарила его теплой улыбкой и протянула руку для церемонного поцелуя.
Ромео бросил на нее полный отвращения взгляд и оставил мой жест без внимания. Совершенно несопоставимо с масштабами моего предполагаемого преступления.
– Вы Даллас Таунсенд? – Тень разочарования омрачила его божественное лицо. Будто он ожидал чего-то совершенно иного. То, что у него вообще были какие-то ожидания, и так притянуто за уши. Мы не вращались в одних кругах. Да и вообще, я была на девяносто девять процентов уверена, что этот парень вращался только в квадратах. Уж больно он был резким.
– Вот уже двадцать один год.
Я глянула на песочное печенье. Так близко и все же так далеко!
– Мои глаза здесь, – отчеканил Коста.
Фон Бисмарк усмехнулся и схватил самый большой кусок, видимо, мне назло.
– Она просто прелестна, Ром. Такая баловница.
Прелестна? Баловница? О чем это он? Я с большой неохотой прошлась взглядом по столу от песочного печенья и посмотрела Ромео в лицо. Он был так красив. А еще с потухшим взглядом.
Он подался вперед.
– Вы точно Даллас Таунсенд?
Я постучала по подбородку.
– Хм, а вообще, если подумать, то я хотела бы изменить свой ответ на Хейли Бибер.
– По-вашему, это смешно?
– А по-вашему, это серьезно?
