– Слушай, а что у нас за ажиотаж такой сегодня? – спросила Лиза.
– В каком смысле? – идеально поведенные брови Кристины удивленно взлетели вверх.
– Да народу как-то многовато… – пробормотала Лиза, продолжая напряженно оглядывать зал.
– Детка, ты не заболела? – Крис обеспокоенно положила ладонь ей на лоб. – Много народу это же хорошо, радуйся! Кого ты там высматриваешь?
– Да нет, никого. – Лиза покачала головой. – Все хорошо.
– Ну, вот и отлично. Выглядишь на все сто. Расслабься и танцуй! – Кристина легонько шлепнула ее чуть ниже талии и убежала.
Действительно, что это со мной, подумала Лиза и, тряхнув волосами, решительно шагнула на сцену.
Она обхватила пилон, легко подняла свое тело над полом и почувствовала, как все сомнения и страхи смывает обжигающе жаркой волной. Музыка зазвучала громче, она лилась внутри нее непрерывным потоком, затекала под кожу и сливалась с сердцебиением. Она сама ощущала себя музыкой, которая возвращает к жизни, дарит силу и пробуждает в каждом то, чего ему не хватает. Лиза чувствовала, как какой-то дикий огонь все ярче разгорается в ней с каждым новым движением. И вот она уже не может его контролировать, пламя выходит за пределы ее тела, сейчас она способна осветить им весь зал – и зал замер в восхищении, желая загореться вместе с ней…
Это даже не секс, несмотря на то, что все мужчины сейчас хотят с ней именно этого. Это намного круче, это – счастье. Я счастлива – осознала Лиза, затуманенным взглядом окидывая зал из положения «вниз головой», одновременно обвивая ногами пилон, а рукой медленно снимая бюстгальтер…
Зал охнул в предвкушении, а потом зашелся в диком восторге. Лиза чувствовала абсолютное единство с каждым из них, они неслись в едином потоке, и все, что ощущала – она передавала им, ей было не жалко. Вот ради чего она раз за разом выходит на эту сцену – чтобы видеть их глаза: восторженные; страстные; оживающие; помолодевшие; счастливые…
Хладнокровные белесые, внимательно изучающие каждый сантиметр ее тела. Натолкнувшись на этот взгляд, Лиза чуть было не свалилась с шеста и почувствовала, как ей резко перестало хватать воздуха. Не может быть. Это невозможно!
На секунду она закрыла глаза, зависнув в воздухе в странной позе с зажатым в руке бюстгальтером. Это было словно ушат ледяной воды на голову, холодный и расчетливый удар под дых в тот момент, когда меньше всего этого ожидаешь. Невесть откуда в ту самую секунду на Лизу свалилось четкое понимание: он знал, что она его увидит. Знал и специально этого ждал. Для этого и пришел.
Ей вдруг невыносимо захотелось снова чем-то прикрыть грудь. А еще лучше, полностью одеться и бежать отсюда, куда глаза глядят. Лишь чувство ответственности перед зрителями и опыт, наработанный за годы тренировок, заставили Лизу взять себя в руки и продолжить выступление. Стараясь смотреть прямо перед собой и ни в коем случае не в зал, она чисто механически отработала танец до конца, обреченно понимая, что это полный и абсолютный провал. В нем уже не было огня, не было внутреннего порыва – только скучные, бездушные, пусть и безупречно отточенные движения. Она больше не летала на пилоне, ее грубо швырнули вниз об землю – и зал разочарованно рухнул вместе с ней. Разумеется, они не поняли, что конкретно произошло – но почувствовали, что их обманули, вместо настоящего, живого, зажигающего танца – подсунули пустышку в красивой обертке. И это было обидно.
