– Тогда давай сзади, что ли! – в отчаянии выпалил я, не до конца понимая, что это означает. Лина прильнула ко мне своим тоненьким телом и закрыла мне рот поцелуем. Несколько секунд – я ощутил ненавистную судорогу в паху, трусы промокли от спермы, и я отстранился от Лины, а та, полная дразнящего желания, не осознавала, что за миг настроение у меня совершенно переменилось.
На перроне она с маленьким рюкзачком на спине стояла рядом со мной, сунув руки в задние карманы брюк. До отправления поезда оставалось шесть минут. Мимо нас в вагон то и дело заходили пассажиры.
– Я до киоска добегу, – сказала она, взглянув на меня, – тебе взять чего-нибудь?
Я покачал головой:
– Хотя да. Колу.
Она поспешила к киоску «Нарвесен». Хильда посмотрела на меня и улыбнулась. Ларс опустил глаза. Эйрик уставился вдаль, на порт.
– Сейчас, когда ты собрался в одиночное плаванье, – он обернулся ко мне, – я дам тебе совет.
– Ну? – сказал я.
– Думай, прежде чем делать. Старайся, чтобы тебя не застукали. И тогда все будет хорошо. Если, например, захочешь, чтобы кто-нибудь из учениц тебе отсосал, пускай, ради всего святого, под стол спрячется. Ясно?
– А это не двойная мораль? – спросил я.
Он рассмеялся.
– И если ты там себе девушку заведешь и будешь ее поколачивать, то бей по тем местам, где синяков не видно, – добавила Хильда, – и ни в коем случае не по лицу, даже если очень захочется.
– По-твоему, мне сразу две нужны? Что одна тут, а вторая – там?
– А почему бы и нет?
– Одну будешь бить, а другую нет, – сказал Эйрик. – Для равновесия лучше не придумаешь.
– Еще советы? – поинтересовался я.
– Я как-то смотрел по телеку интервью с каким-то старым актером, – сказал Ларс, – его спросили, есть ли у него в жизни такой опыт, которым он хотел бы поделиться со зрителями. Он сказал, что да, есть. Душ в ванной надо вешать так, чтобы лилось точно в ванну. А не то весь пол зальешь.
Мы засмеялись. Ларс с довольным видом огляделся. Из-за его спины показалась Лина. Она вернулась ни с чем.
– Там очередь была, – сказала она, – но в поезде есть буфет.
– Есть, – кивнул я.
– Пошли?
– Ладно, – согласился я, – как говорит Флекснес[2], вот и ладушки. Хватит с меня этого вашего Кристиансанна!
Они по очереди обняли меня. Эту традицию мы завели во втором классе гимназии – каждый раз, встречаясь, мы обнимались.
Потом я закинул на спину рюкзак, подхватил чемодан и следом за Линой вошел в вагон. Они помахали мне, а потом поезд тронулся и они побрели к парковке.
Почти не верилось, что это было всего два дня назад.
Я отложил книгу и, свернув еще одну самокрутку и отхлебнув холодного кофе, перечитал три написанных предложения.
Машин возле магазина стало меньше. Я сходил на кухню за яблоком и снова уселся за письменный стол. За следующий час я написал три страницы. В них говорилось о двух пареньках из поселка, и, насколько я мог судить, получалось неплохо. Наверное, еще страницы три – и можно заканчивать. А что, хорошо – в первый же день я здесь написал целый рассказ. В таком темпе у меня к Рождеству целый сборник наберется!
Поднявшись, чтобы выбросить гущу из кофейника, я увидел, как по ведущей от магазина дороге едет машина. Она остановилась возле дома завхоза, и из нее вышли двое мужчин лет двадцати пяти. Оба крепкие, но один высокий, а второй пониже и пополнее. Я взял кофейник, наполнил его водой из-под крана и поставил на плиту. Мужчины поднялись к дому. Чтобы они меня не заметили, я шагнул в сторону.
