С другой зато дошел…
Внутренний голос не хотел забывать. Но не ясно как к этому относилось подсознание. Не ясно. Ладно выпишут моих и подарю Машке часики: «Картье», белое золото и бриллианты, ей подойдет. Моей жене шло все самое лучшее.
— У нас тоже после рождения дочки времени друг на друга в обрез. Видимо, так у всех, — развел руками Илья. — Мы выпьем или как?
Я разлил виски на два пальца, осмотрел блюдо с колбасами — аппетитно. Бастурма, прошутто, сыровяленое мясо, бекончик. А вот Маша всегда добавляла еще крекеры, крупные оливки и сочные черри на ветке. Я подхватил вилкой колбаску, выпить уже хотел, но у меня зазвонил телефон. Машка.
— Все нормально? — спросил вместо приветствия. Мало ли…
— Все хорошо. Паша уснул, — мягко сказала. — Я хотела спросить про вещи. Смену белья привезешь нам? Две недели куковать здесь, без права на досрочное, — тихо пошутила.
— Черт, Маш, я забыл. К Илюхе поехал, сегодня годик Мире, помнишь?
— О-оо… Понятно.
Ничего ей не понятно! Таким голосом сказала, словно я тусить в сауну с бабами поехал!
— Маш, не начинай, лады? — я прошел через беседку с гостями и спрятался в низине под ивой. — Завтра передам.
— Окей, отдыхай, — и отключилась, сучка! Нет, так не пойдет! — Что за показательное сбрасывание? Меня к вам не пустят все равно. Я все сделал, Маш, чтобы у вас с Пахой полный all inclusive был. Ну забыл я про твои трусы и что?
— Я сказала, все нормально. — Конечно, сказала. А каким тоном, блядь! Просто песня!
— То есть нужно, чтобы я дома сидел и страдал, да? Тогда ты удовлетворена будешь?
— Причем тут это! Причем тут деньги. Иногда поддержка важнее. Обычная, человеческая, нематериальная. Ладно, отдыхай. Привет Озерским, — и отключилась.
Черт! Как ей это удается?! В хлам разъебала парой фраз! Она, значит, мать-героиня, а я сволочь равнодушная!
— Кирилл, — услышал приглушенное сзади, — все за столом. Тебя ждут.
Я мельком бросил взгляд на Марину и сжал телефон до хруста. Пропал у меня аппетит.
— Все нормально? — подошла ближе и плеча моего коснулась. Нежно так.
Так муторно стало. Не от ее прикосновений, от жизни своей. Легкости охота. Которая раньше была. Хотя бы иногда и совсем немного.
— Нихрена не нормально, — ответил хрипло.
Марина молчала, продолжая гладить мои руки: очень медленно, очень ласково. Она бурно дышала, на щеках румянец, а в глазах такая тяга. Во мне тоже шевельнулось желание. Как просто было раньше схватить понравившиеся девчонку, уехать в закат и гудеть всю ночь. Ностальгия по свободе накатила неожиданно, поэтому не сразу среагировал, когда Марина подошла совсем близко, руки на шею мне забросила и потянулась к губам.
— Стоп, — я убрал ее руки. Не хватало еще, чтобы нас вместе увидели. Последнее, что сейчас мне нужно, чтобы до Машки дошли какие-либо сплетни. — Какого хрена, Марина? — процедил сквозь зубы.
— Я, кажется, влюбилась, — ответила честно.
— Я женат, не забыла?
— Я тоже замужем.
— И?
Чего хочет? Какие предложения имелись?
— Я… Просто я подумала…
— Нет, Марина, ты еще не подумала.
Я ушел. Уехал обратно в город. Дома собрал сумку с вещами. Заехал в магазин и купил роскошный букет ромашек. Машка обожала полевые цветы. А еще в ее любимую кондитерскую заскочил.
— Сюда нельзя, — пожилая бабушка-охранник перегородила мне путь. — Карантин здесь.
Я хотел привычно ткнуть носом в корочку, но не стал. Бабка, все же.
— Баб… — посмотрел на бейджик, — Тань, у меня жена с сыном здесь. Мне им вещи передать. Ну и цветы.
