Несмотря на все это, казалось бы, благополучие, я чувствую себя беспокойно. И всему виной утреннее сообщение от Максима.
Соболев все же принял решение сотрудничать с нами.
Почему-то в том, что это была его инициатива, я не сомневаюсь. Мир еще вчера был настроен позитивно. Сегодня же наберусь смелости и свяжусь с Мией. В последнее время мы совсем редко созваниваемся.
Моя белокурая, пахнущая карамельками тайна, которую я прячу как самый настоящий клад, многое в моей жизни изменила. В первую очередь пришлось отдалиться от близких.
– Ма-ма…
– Боже, да сколько можно? – пропевает Адель, заходя на кухню. – Ребенок, ты меня с ума сведешь. Мама-мама, мама-мама…
– Не завидуй, – смеюсь, убирая кашу с плиты.
Сестра зажмуривается и зевает, потягиваясь. Усевшись на стул, дуется.
– Просто «тетя» говорится труднее. А «Адель» она вообще только к пяти годам выучит. Дал Бог имечко.
– Ну скажешь тоже. Алиса умная девочка, даже невролог на последнем приеме похвалила. Развивается правильно, – прищуриваюсь. – И вообще, ты почему дома? Разве пар в колледже с утра нет?
– О боже, ты как надзиратель, Тайка. Мне молоко должны выдавать за вредность. Сегодня же день первокурсника, со второй смены учимся. А где наша Мэри Поппинс?
– Ярослава придет через полчаса, – сообщаю.
Найти хорошую няню в Москве – задача не из легких. Та, которую отыскала я, в буквальном смысле нарасхват, поэтому пришлось довольствоваться малым – плавающим графиком и почти неподъемной стоимостью за час. Правда, приобрела я тоже много: профессионализм, пунктуальность и отличное отношение к самому дорогому, что у меня есть.
Телефон моргает вспышкой, и я проверяю мессенджер.
– Бабушка приезжает, Алиса, – улыбаюсь. – На следующей неделе будет в командировке. Какая отличная новость с утра.
Радуюсь за себя и за ничего не понимающую дочь, но тут же вспоминаю про вчерашнюю встречу века.
– Ты какая-то расстроенная, – замечает внимательная Адель.
Я сосредоточенно кормлю Алису, отвлекая игрушкой.
– Вчера с Ваней случайно встретилась, – коротко смотрю на сестру.
– Твою мать! Тая! – кричит она на всю квартиру.
Алиса вздрагивает и отшатывается, испуганно прижимая ладошки к груди. Серо-зеленые глаза округляются от страха, взгляд растерянно мечется по кухне в поиске опасного источника.
– Тш-ш, тише, моя девочка, – глажу ее по голове и шикаю на сестру.
– Прости, Эл, – извиняется Делька и шепотом продолжает: – Надеюсь, ты вдарила этому козлу за меня?
– Никому я не вдарила и вовсе не собираюсь, – закатываю глаза.
Прячу взгляд в тарелке с кашей.
– А надо было, Тая. Ну… хотя бы ты не растеклась при виде него тряпкой?
– А-дель! – повышаю на нее голос.
Сестра вскакивает и упирает руки в бока.
– Ты снова его простишь, тут и на «Битву экстрасенсов» ходить не надо, – злится она.
– Мне не за что его прощать, – тихо признаюсь. – Невозможно заставить человека любить, даже если сам его любишь.
– А ты любишь? Все еще его любишь? После всего, что мы тут пережили?
Сжав зубы, мягко толкаю еще одну ложку каши в ротик дочке и слабо мотаю головой.
– Нет, – тихо отвечаю. – Я Ваню больше не люблю. Все прошло.
– Ну сла-ава Богу.
Оставив Алису играть с Адель, принимаю душ и по просторному коридору иду в свою спальню, чтобы собраться.
Когда папа оставил наследство, по завещанию поделенное пополам, между нами, мы с Адель решили вложить свои деньги в недвижимость в столице. Мама хотела оспорить волю отца через суд, поэтому ее долю, как супруги, я отдала собственной квартирой в родном городе. По-моему, мать осталась довольной.
