Капитан Темников замолчал и ждал, что скажу я. Я тоже молчал, и он спросил:
– Начальство решило, что вы можете чем-то помочь? Чем?
– Я могу в некоторых случаях увидеть то, что произошло раньше.
– Как это? – изумился Темников.
– Это долгая история, – не стал я вдаваться в объяснения. – Вы можете меня отвезти в ту квартиру, где был обыск?
– Ну, можем, конечно… Начальству видней. Только согласовать надо, – решил подстраховаться капитан.
Согласовывал он недолго. Нам дали «Волгу», Темников взял с собой ещё какого-то молоденького лейтенанта, и мы поехали по адресу, где жил предполагаемый преступник. Предполагаемый, потому что, как говорится, нет тела – нет дела; и, действительно, золото не нашли, а тогда, где преступление?
Нам открыла жена подозреваемого. Мы прошли в квартиру. Сели: я – на стул у круглого стола, застеленного белой кружевной скатертью, оба моих сопровождающих – на диван с круглыми валиками. С минуту я сидел молча, молчали и офицеры и лишь выжидательно смотрели на меня.
– Дайте мне предмет или что-нибудь из одежды вашего мужа, – попросил я хозяйку, которая стояла у притолоки двери в другую комнату, скрестив на груди руки. В глазах её затаилась тревога.
– Давай, давай! – подтолкнул её Темников. – Чего глазами хлопаешь?
– А что давать-то?
– Фуражку или китель… сапоги. В чём он был в Магадане? – уточнил я.
– Вот сумку полевую брал.
Женщина вышла в прихожую и вернулась с потёртой полевой сумкой тёмно-коричневой кожи.
Я взял в руки сумку и вскоре почувствовал характерный звон в ушах, который появился и исчез. Это обычно становилось неким сигналом к готовности мозга к изменённому сознанию.
– Все выйдите в другую комнату, – голос мой звучал резко, офицеры переглянулись, но подчинились моему приказу и вышли вместе с хозяйкой.
Я снова ощутил звон в ушах, озноб прошел по телу, от чего я невольно передёрнул плечами, как собака, которая стряхивает воду после купания в реке. В состоянии изменённого сознания я словно выхожу из своей оболочки и становлюсь кем-то не похожим на себя. В такие минуты я не контролирую себя и знаю, что бываю неприятен для окружающих. Помню, как моя сокурсница, застав меня в один из таких моментов, сказала, что она испугалось, потому что у меня изменилось лицо и превратилось в маску, а глаза стали черными.
Комната заколыхалась, все звуки, которые доносились из окна с улицы, растворились, и я увидел ту же комнату, но теперь в ней находились двое: хозяйка и мужчина, её муж. Холодильник был открыт, у дверцы снята внутренняя крышка, на столе лежали небольшие бесформенные комочки, как я догадался, самородное золото, и длинные, то ли матерчатые, то ли кожаные змееобразные мешочки. Мужчина сидел на стуле за столом и засовывал то, что находилось на столе, в велосипедную шину. Рядом на полу лежали два велосипедных колеса.
Вдруг видение стало уплывать, снова всё заколыхалось и подернулось дымкой. Всё исчезло, как растворилось, мой мозг получил информацию из некоего вечного, где время не имеет деления на прошлое и будущее…
Я сидел некоторое время обессиленный, с трудом возвращаясь в свою реальность. Потом позвал Темникова. Оба офицера и хозяйка мгновенно оказались в комнате.
– У вас есть велосипед? – спросил я хозяйку.
– Есть, – ответил за неё Темников. – У них он в кладовой, на гвоздях висит.
Хозяйка молчала, но, видно, нервничала. Она теребила низ шёлковой блузки и покусывала нижнюю губу.
