Хотя… смотря на какой секунде я ему успею надоесть. А надоедать я умею профессионально, вернее получается искусно манипулировать. Жаль, что в этом я преуспела, исключительно с Макеевым. С другими представителями мужского пола подобные фокусы не проходят. А может я просто плохо стараюсь, Леська же учила, как надо проявлять слабость и нежность.
Максим натужно молчит, окидывая меня сверкающим взглядом, явно прикидывая в уме, как сбросить с хвоста надоедливую сестрицу лучшего друга, ответственно придерживаясь наложенного запрета на общение со мной.
Но сделать это предполагается вежливо, безобидно и осторожно, чтобы не нарваться на слезливую манипуляцию, с последующей промывкой мозгов от моего родственника, который собственно и запретил нам всяческое общение.
И мы честно выдерживаем несколько дней: я, страшась, разрушить мужскую дружбу, занимаю выжидательную позицию, а Макс попросту игнорирует. Даже сейчас видно, что он усердно сдерживает зевоту, ему скучно, ему нужно домой, ему необходимо избавиться от меня.
Наклонив голову набок, он нервно потирает загорелым пальцем широкую переносицу, смешно кривя верхней губой, которая давно зажила. Напоминая о недавней потасовка, лишь крошечной корочкой вертикально сбегающей с верхней на нижнюю губу. Этот беспокойный жест мне знаком с детства, таким образом он выражает недовольство, а я мощнейший катализатор для этой порой неконтролируемой эмоции.
– Время пошло, – ритмично потряхивает рукой, маяча циферблатом перед глазами, обозначает что мне, стоит ускориться, если я хочу чтобы меня выслушали.
Но хотеть мало, надо иметь смелость озвучить просьбу, которая крутится волчком на языке, жалит довольно-таки ощутимо, но никак не рискует с него сорваться. Вчера в мысленной репетиции всё казалось таким простым, а сегодня под прицелом синих глаз слова рассыпаются, не желая складываться в связную речь.
С места в карьер с подобным предложением не рванешь, лучше подготовить человека к разговору. Но как? Утомить бесполезной беседой о погоде? Расспросами о том, как устроился братец на новом месте? Слышать о нём ничего не хочу. Предатель и трус, который жизни меня учит, а сам бросает одну и не думая о последствиях, бьёт друга в лицо исподтишка, не разобравшись вовсе.
Хотя сейчас речь не о Лёше. Мне стоило бы заранее продумать содержание щекотливой темы и подобрать правильные слова, чтобы Макеев покрутив в очередной раз у виска, не поспешил записывать меня в пациенты лечебного учреждения.
– Не знаю, докатилась ли до тебя молва, – делаю глубокий вдох и собравшись с мыслями, произношу признание. – Я девственница.
– Поздравляю, – Макеев ошарашенно смотрит на меня, больше не пытаясь вернуть свой гермак, а возможно и забыв куда направлялся. Конечно, таких откровений в здравом уме и твёрдой памяти не часто услышишь.
– Не спеши меня хвалить, – нервно закусываю губы, смотря куда-то себе под ноги. Ведь решительный взгляд глаза в глаза сейчас вряд ли у меня получится. От жары асфальт парит битумным запахом и миражом парения разлитых луж. С моими скачущими мыслями происходит такой-же эффект испарения и чтобы хоть как-то утихомирить сумбур, вдыхаю жару полной грудью. – Мне пора повзрослеть и расстаться с непорочностью.
– Неожиданно.
Короткое, сухое слово звучит, как явный завуалированный вопрос "я то тут причём?", так что я спешу пояснить, чувствуя горячую волну стыда, подстегнутую страхом произнести далекое от приличий желание.
