Благо, в шлеме есть шанс, что она его не признает. Только бы не дочь…
Пока Костя думал, как ему укрыться от взгляда Томы, с интересом блуждающего по парням в форме, на другом конце арены завязалась потасовка. Похоже, новенький решил на себе испытать, что такое силовой хоккей.
Самсон, то есть Самсонов, сломал ногу на горнолыжке и ушел в долгий отпуск. Не факт, что восстановится. И на его место взяли паренька. Говорят, приехал из столицы нашей родины, был в запасе в Красной армии. Естественно, его тут никто не ждал с распростертыми. Тем более, что тут не любили блатных. Тренера вынудили его принять. Пусть не жалуется теперь, столичная неженка.
Тренер одним только взглядом дал понять, что парней надо разнять. Костолом был специалистом не только в устраивании заварушек, но и в их устранении.
– Все-все, пацаны, харе. Отошли.
Новенького Костя буквально вытащил из-под тела обычно добродушного Михайлова.
– Черт! – Ломов невольно выругался на не печатном, увидев неестественно вывихнутую челюсть Прохорова.
– Тренер, надо бы скорую, – подъехав к бортику отчитался Костя, кося глазом на единственных зрителей на трибунах. – Я поеду с новеньким и прослежу за всем. Он же ни бэ, ни мэ сказать не сможет. Такая досада. Нам сейчас только проблем не хватало.
Семен Палыч тоже покосился на трибуны.
– Давай, отзвонись мне сразу. Как чувствовал, что вы не поладите с Прохоровым, – тренер вздохнул и испытующе посмотрел на своих игроков. Последние рассредоточились по всему льду, словно бы и не было никакого потасовки всего пару минут назад.
– Да не парьтесь, все будет нормально. Мы просто воспитываем в нем боевой дух.
– Мы вам что, такси? Не ноги же переломали! Где травма находится не знаете? Здоровые лбы скорую вызывают, – пышногрудая медсестра громогласно сыпала нравоучениями, пока Прохоров, придерживая челюсть, забирался в нутро машины.
Новенький попытался дать заднюю и, наверное, действительно поехать на такси, будто уличенный в ужасном проступке. Но попятившись назад, уперся в Ломова, который бесцеремонно заталкивал его обратно в потрепанный советский уазик. Костя был готов и сам вправить горе-товарищу челюсть, но как можно дальше от родной ледовой арены. А уж как он жалел о том, что сам временно остался без колес, и словами не передать. Ломов поддал ускорения новенькому и забрался в кузов следом.
– А вы кто: родственник или нянька?
Врачевательница в среднем весе покосилась на застывшего в левом углу хоккеиста Ломова.
“Да… походу медсестричка не болеет за местных ястребов”.
Костя ослепительно улыбнулся:
– Не могу бросить друга в беде. А вдруг сотрясение? У нас скоро важная игра. А вы, кстати, бывали на ледовой арене?
– Нет, я не любительница.
– Очень жаль. А нам так не хватает таких прекрасных дам на трибунах. Мы бы воспряли духом и точно обыграли соперников. Давайте я вас проведу на игру? Я уверен, что вы полюбите хоккей.
Водитель скорой выразительно посмотрел в зеркало заднего вида, как бы намекая на свою кандидатуру. А медсестра остудила пыл и даже немного смутилась.
– Ой, тогда нужно телефонами обменяться, – быстро сориентировалась женщина.
Прохоров же дикими глазами смотрел на происходящее, понимая, что про него все забыли.
– Куда везти хоть? – первым опомнился водитель. – К нашим?
– У наших и так все битком, давай в пятый.
В самом отделении их быстро оформили на входе, лишь для проформы поворчав о том, что нет с собой полиса, и сказали к какому кабинету идти. Коридор был пустой. Казалось бы, счастье-то какое, нет очереди, но и сам кабинет был закрыт. Вот так удача по-русски. Оставалось только кричать: “Ау”.
