Моя лучшая книга - страница 8

Ну а там уж дело совсем простое было. Подняли корешки билетов и разыскали родственничка.

Надо сказать, что дядя очень удивился, когда вором Володька оказался. А Володька тоже расстроился, потому что не мог уже дяде очки втереть, не мог он ему сказать, что едет на Север работать.

И к неприятности с кражей добавилось еще огорчение, связанное с родственными чувствами, а именно с тем, что не смог Володька скрыть от дяди свое неэтичное поведение.

Потому что Володька по-своему очень любил своего дядю, о чем свидетельствует и его последнее слово на суде. Он так прямо и сказал в нем: «Дядя, прошу вас, не обижайтесь на меня. Потому что я все равно люблю вас как родного, но ничего с собой поделать не мог. Не обижайтесь на меня, дорогой мой дядя. Я больше не буду».

Она: Вот честно скажи, ты меня любишь?

Он: Честно?

Она: Честно.

Он: Честно-честно?

Она: Честно-честно.

Он: Люблю.

Она: А за что ты меня любишь? Только честно.

Он: Честно-честно?

Она: Честно-честно.

Он: Не знаю.

Она: А ты мне когда-нибудь изменял?

Он: С кем?

Она: Не знаю. Я просто спрашиваю вообще: ты мне изменял с кем-нибудь?

Он: С кем конкретно?

Она: Ну, вообще, ты мне изменял?

Он: Когда?

Она: Ну, никогда, всегда?

Он: Честно?

Она: Честно.

Он: Всегда не изменял.

Она: А никогда?

Он: И никогда тоже не изменял, так же, как и всегда.

Она: Ни с кем?

Он: Ну а с кем я могу тебе изменить?

Она: Ну, допустим, с Танькой.

Он: Ты что, с ума сошла, она же меня близко к себе не подпустит.

Она: Ну с Нинкой.

Он: Типун тебе на язык! Ты ее лицо помнишь?

Она: Помню.

Он: Ну а чего тогда спрашиваешь? Ты мне хоть сколько доплати, а я изменять не стану.

Она: А сколько, сколько доплатить?

Он: Да хоть миллион.

Она: Ну вот, допустим, даю я тебе миллион, ты мне изменишь?

Он: Честно?

Она: Честно.

Он: Если честно, то нет.

Она: А почему?

Он: Потому что у тебя миллиона нет.

Она: Ну а если, допустим, даю тебе миллион, можешь ты предположить, что мне изменяешь?

Он: Могу.

Она: Как – можешь?

Он: Предположить могу, изменить ни за что.

Она: А за два миллиона?

Он: Да ведь ты не дашь.

Она: А если предположить, что даю я тебе два миллиона, что ты будешь делать?

Он: Один миллион положу в сберкассу.

Она: А на второй?

Он: А на второй куплю тебе семечек.

Она: Для чего?

Он: Чтобы у тебя рот был всегда занят.

Она: А изменить бы не мог?

Он: Ни за что.

Она: Значит, ты меня любишь?

Он: Люблю.

Она: Честно?

Он: Честно.

Она: А если очень честно?

Он: Тогда очень люблю.

Она: И никогда в жизни не врал?

Он: Врал.

Она: Честно?

Он: Если врал, то всегда только честно.

Давай, Кердыбаев, киртикуй меня, не бойся. Сейчас новое время, Кердыбаев. И в нашем драматическом театре имени оперы и балета сейчас полный свобода критики.

Давай, киртикуй, Кердыбаев, киртикуй, а мы тебе за это «спасибо» скажем. Давай, начинай. Так, молодец, Кердыбаев. Понял тебя. Ты спрашиваешь, почему моя жена, заслуженная артистка всех республик, играет все главные роли: Джульетты, Зухры, великий русский ученый Тимирязев? Это очень интересный факт, нам совсем неизвестный. Скажи, Кердыбаев, а чей жена должен играть все главные роли? Может быть, твой, Кердыбаев? Вот когда ты будешь главный, хотя бы режиссер, тогда твоя бездарная жена станет талантливый. Она будет все роли играть. А пока ты киртикуй, а мой жена будет дальше играть.

Давай, киртикуй, Кердыбаев. Ты только смело киртикуй, ты ничего не бойся, раз я тебе разрешаю. Так. Ты хочешь знать, Кердыбаев, почему я старинный мебель из театра перевез к себе домой? Отвечаю. Потому что этот старинный мебель очень дорогой. Скажи, где мне взять так много денег, чтобы такой мебель купить? Ты знаешь, главный режиссер как мало денег получает? Еще меньше, чем министр культуры.