Я круговым движением обвела колено и нахмурилась, но девочке ничего о проблеме не сказала, продолжая делиться своей историей.
— Но однажды она заболела. Сильно. И после получила осложнения, потому что не могла позволить себе отлежаться и подрывалась с постели каждый раз, когда кто-то звонил или приходил. Всё зашло очень далеко — бабулю парализовало.
Мягкие мерные движения моих рук расслабляли каменные мышцы девочки. Я понять не могла, почему её ноги в таком состоянии. Никогда прежде мне не встречались подобные симптомы.
— Как ты знаешь, я бедна, — улыбнулась Амелоте. — Поэтому не могла себе позволить дорогие услуги массажистов… Я хотела сказать, лекарей. И решила учиться сама. Днём я посещала лекции по истории искусства, а вечерами пропадала на курсах. В квартиру бабули возвращалась едва живая. Но всё равно пыталась ей помочь. Сама проводила ей предписанный курс массажа.
Я закончила с правой ногой девочки и перешла на другую сторону кровати.
— Однажды ночью ей стало хуже. И… Всё…
К горлу подкатил ком.
Внезапно прошлое нахлынуло на меня, на глазах выступили слёзы. Ощутив пожатие руки, я удивлённо посмотрела на девочку. Губы её дрожали, и я поддалась порыву — обняла Амелоту. Потом отстранилась и с усилием улыбнулась. Нежно массируя щиколотку ребёнка, продолжила:
— Курсы я всё-таки закончила, хоть и не понимала зачем. А квартиру переделала в мастерскую.
«Которую позже пришлось продать», — вздохнула я.
— Ты тоже потеряла близкого человека, — нарушила девочка молчание. И спросила с любопытством: — А что такое квартира?
Я застыла, соображая, как выпутаться из щекотливой ситуации.
— Это… Две комнаты в общем доме.
— Так ты внучка служанки? — искренне изумилась Амелота. — Почему тогда тебя называют сейрой?
— Я внучка комсомолки, — с коротким смешком возразила я. — Это особый аристократический род. Они добровольно отказывались от накопленных богатств, считая, что все люди должны быть равны.
Глаза девочки ещё больше расширились.
— Удивительно!
— Угу. — Я завершила массаж и помогла ей одеться. — Но закончили они плачевно… Как видишь. Потомкам приходится заключать договорные браки и приезжать в замки мужей в одном платье.
— Это ничего, — заулыбалась девочка и взяла меня за руку. — Я боялась, что ты не полюбишь меня… Ведь я так мечтала, чтобы у меня снова была мама!
Слова Амелоты стали для меня откровением. Так вот что её беспокоит?
А меня тревожило состояние девочки. Я осторожно пожала её ладонь и спросила:
— Как себя чувствуешь? Ничего не болит после массажа?
— Я не чувствую ног, — призналась она и дотронулась до колена. — Досюда.
— Хм, — задумалась я. — Можно завтра я проверю твой позвоночник?
— Что?
Она хлопнула ресницами, и я с улыбкой пояснила:
— Твою спину. Иногда проблемы в ногах или руках начинаются оттуда.
— Хорошо, — доверчиво отозвалась Амелота.
— Сейчас тебе нужно поспать. — Я накрыла девочку одеялом. — Хоть немного. Это помогает исцелению.
Она кивнула и послушно закрыла глаза. Поддавшись импульсу, я наклонилась и прикоснулась губами к её лбу. Шепнула:
— Сладких снов.
Выпрямившись, повернулась к выходу, но услышала звонкий голосок:
— Я никому не скажу, сейра Стенси.
Обернувшись, я приподняла брови.
— Что не скажешь?
— Твою тайну, — уточнила она. — Я сохраню её.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
Кажется, нам с дочерью соэра, невзирая на интриги Молари, всё же удалось подружиться.
