Открывает один из шкафов. Отыскиваю маленькую непочатую пачку. Посыпаю овощи.
– Остро делать или нет? – с сомнением сжимаю в руках мельницу с перцами.
Надо же мне знать, как ему готовить?
– Остро.
Под его внимательным взглядом всё норовит выпасть из рук! И хочется умыть горящее лицо.
Достаю зашкворчавший окорок. Отрезаю несколько тонких пластов мяса. Красиво выкладываю на блюдо рядом с овощами. Поливаю сверху жиром, чтобы не было сухое. Посыпаю зеленью. Ставлю перед ним на стол. Кладу на салфетку приборы.
Его брови отчего-то удивлённо ползут вверх.
– Я что-то не так?.. – теряю от волнения голос, машинально хватаясь рукой за горло, чтобы прикрыться. Ощущение уязвимости возвращается.
Встречаемся взглядами.
– Всё... ммм... отлично. Спасибо. Положи себе тоже и сядь со мной.
Опускаю взгляд.
– Мне нельзя такое. Извините...
– Какое?
– Свинину...
– Ааа... Чёрт, – с досадой. – Я и не подумал.
Хмуро отодвигает тарелку.
– Пф... – пренебрежительно доносится сзади.
Оборачиваюсь. Алла...
Взгляд Тимура, устремлённый на неё, мгновенно тяжелеет. Но она игнорирует.
– Что ты ешь на ужин обычно, Ляйсан? – достает Тимур телефон.
– Творог с фруктами. Рыбу с овощами.
– Не повезло тебе, детка! – проходит Алла мимо меня.
Встаёт за спиной Тимура и кладёт ему на плечи руки. Демонстрируя свой особый статус.
Да и ладно...
– У меня лактозная непереносимость и аллергия на морепродукты. В этом доме не бывает ни одного, ни другого.
Ноздри Тимура недовольно вздрагивают. Ведёт плечом, уворачиваясь от ладони Аллы. Встаёт.
– Минуту...
Из кухни выходит на террасу. Негромко говорит с кем-то по телефону.
Алла недовольно осматривает кухню.
– Здесь я хозяйка, поняла?
– Как Тимур скажет, – поджимаю губы.
Лучше с ней не ругаться. Но...
Ну не могу я с почтением к ней. Веду взглядом сверху вниз. Можно вот так появляться там, где люди обедают? В короткой тунике, небольшая грудь сдавлена так, что вываливается из бюстгальтера. На открытом плече татуировка. С пачкой сигарет в руке, макияж словно потёк, на высоких каблуках... Как девка продажная!
– Тимур тебе уже всё сказал насчёт твоего статуса. Что-то может непонятно?
Кровь бросается мне в лицо.
– Ты здесь на правах гостьи. Так что особенно не хозяйничай.
Злая какая... Что я тебе сделала?
– Как Тимур пожелает, – упрямо повторяю я.
– Хотя... на кухне можешь и хозяйничать, – ядовито улыбается. – Он как раз прислугу уволил. А тебе и платить не надо.
– Жена должна готовить, что тут зазорного?
– Ты не жена!
– Так сама готовь. Или не умеешь? – взбрыкивает во мне всё протестом.
Почему от женщины такое терпеть должна? Она мне не мать, не свекровь! По законам шариата муж не может одну жену над другой превозносить!
– Не твоего примитивного ума дело – что я умею, а что нет. Что я умею, тебе никогда не освоить.
Чувствую интуитивно, о чём она, по её скабрезному, вызывающему взгляду. Нашла, чем хвалиться! И чем меня унизить! Невинностью моей? Глупая какая женщина!
– И где на такое учат? – прищуриваюсь я. – В каких институтах?
Разъярённо вдыхает поглубже, лицо наливается кровью.
– Через полчаса всё привезут – и творог, и фрукты, и рыбу-гриль, - возвращается Тимур.
– Нормально! Мой заказ ты отменяешь, а этой зато...
– Алла! – рявкает он. Голос гневно звенит.
Я виновато опускаю глаза, делая пару шагов назад.
– Что – Алла? А ты что сразу ветошью прикинулась?! – разворачивается ко мне. – Язык проглотила? Строит из себя тут цветочек невинный.
