– Ты не обнаглел? Ты уже забыл, какой омерзительный поступок совершил?
– Об этом и нужно поговорить.
– Я не хочу говорить.
– Тогда молчи и слушай, черт возьми, – сорвался он, затем, опустив голову, прошептал: – Прости…
– За что именно? – спросила я, скрестив руки на груди, чтобы создать между нами дистанцию.
– Не хотел материться при тебе.
– Какой ты заботливый, – усмехнулась я, едва сдерживая свой неукротимый гнев. – Значит, опозорить меня в школе легко, но материться при мне – это слишком для тебя?
– Я знаю, что облажался…
– Поздравляю, я тоже знаю, дай пройти.
Я протянула руку, чтобы отодвинуть его или в любом случае дать ему понять, что мне не нужны его извинения. Максимально подняв руку вверх, я прикоснулась к его плечу. Я и забыла, какой он высокий… Между тем он молча смотрел, как я стараюсь, не касаясь кожи, сдвинуть его в сторону. Опустив руку, точнее, оставив все свои неудачные попытки, я раздраженно посмотрела на него.
– Что тебе нужно?
– Я хочу, чтобы ты простила меня, – твердо заявил он.
– А я не хочу.
Я не сводила с него глаз, в то время как он поправил свои спадающие на лоб волосы. А затем замер и, встряхнув головой, наконец произнес:
– Вахши ибн Харбе был убийцей дяди вашего Пророка. – Он смотрел в одну точку, словно что-то вспоминая.
– Салла Аллах 'алайхи ва-саллама, – сказала я при упоминании Пророка Мухаммада*. – К чему ты ведешь?
– Ваш Пророк простил его в те времена, неужели ты не последуешь его примеру? – теперь он скрестил руки на груди.
– Ситуации даже не похожи. Не надо приводить это в пример.
– Мне найти похожие истории с участием знаменитостей? Ким Кардашьян, Джастин Бибер, Хейли…
Я замолчала, и опустила руки, тогда он и остановился перечислять самых отбитых людей. Наконец поразмыслив секунды, я ответила:
– Ладно, но Пророк также сказал: «Если можешь, не появляйся мне на глаза». Если ты так хочешь, чтобы я простила тебя, то я это сделаю. Но больше никогда не появляйся у меня на пути. Никогда.
Я ожидала, что он согласится, ведь я разнесла его по фактам. Переиграла и уничтожила. Однако от него последовали следующие слова в мой адрес:
– Я не могу…
Опустив взгляд, он начал изучать свои кроссовки. А я стояла, не понимая, куда делась Алиса и почему ее так долго нет. Я не хотела даже разговаривать с Николасом, а тут я болтаю с ним о моей религии.
Запишу это число в календаре как худший день в году.
– Почему? – спросила я, он поднял голову и, не моргая, смотрел на меня своим карамельным цветом глазами, которые казались темными из-за освещения на улице. – Почему ты сделал это? Или ты изначально планировал это?
Он отрицательно покачал головой, и устало протер лицо.
– У меня и в мыслях такого не было…
– Тогда зачем? – возмущенно спросила я, поддавшись вперед, словно от этого получу ответ незамедлительно. – Тебя кто-то заставил?
Я не заметила, как по щеке скатилась слеза. Я легонько толкнула его в плечо и ждала, что он посмотрит на меня с усмешкой, как тогда. Быстро стерев слезу, я пыталась избавиться от нового потока слёз.
Николас не сводил с меня взгляда, внимательно глядя на меня. Он казался опустошённым моим состоянием, не проявляя никаких признаков того, что ему нравится видеть меня в таком жалком положении, когда я стою перед ним и не могу сдержать слёз.
– Ответь… – прошептала я, чувствуя себя ещё более жалкой, чем прежде. Я хотела убедиться, что он сделал это не для того, чтобы причинить мне боль. – Скажи, что тебя заставили…
