– Моя сестра, – уверенно ответил я.
– Она сказала, что сегодня не сможет… К тому же после того, что ты сделал, ей даже противно видеть тебя…
– Мне она обещала, я жду ее, – ответил я и более раздраженно продолжил: – Просто иди за отцом, я потом приеду.
– Я и так вся на нервах из-за работы, хоть ты не добивай, – уже более отчаянно потребовала она.
– Я понял, – ответил я, опустив взгляд.
– А я не могу понять, что с моим прежним Ником…
– Почему я перестал играть? Или почему я пью?
– Почему ты перестал играть, ты же знаешь…
– Я знаю, чего вы от меня ждёте, – прервал я её. – Вы хотите, чтобы я не обманывал ваших ожиданий. Не волнуйтесь, я не намерен это сделать.
– Но ты стал совершенно другим.
– Мам, ты опоздаешь.
Бросив на меня гневный и обидный взгляд, на высоких каблуках она побежала за отцом, создавая при этом характерный стук о пол.
Меня раздражало даже это. Лишь малейший шум, когда вокруг была такая приятная тишина, которая не давила, в отличие от невыносимых шумов.
Но когда я занят делом, мне легче реагировать на это. Даже простая игра в баскетбол. Если я не сфокусирован на игре, то попросту неспособен выдержать сигналы и крики болельщиков.
В последнее время моя голова занята другими мыслями, не позволяя до конца концентрироваться на игре. Поэтому баскетбол стал мне невыносимым занятием. А вечеринки и алкоголь с легкостью заглушают все звуки. Так же было после происшествия с Алисой.
***
Суетливо я проходил среди шумной толпы, игнорируя все раздражающие факторы. Было сложно, но уйти не мог. Поэтому шел только вперед, пытаясь не задевать людей, чтобы не испортить идеальную прическу: зачесанные назад волосы.
Придав лицу безразличное выражение, я оглядывал толпу. Алиса шла позади, она не проронила ни слова во время нашей «увлекательной» поездки на машине.
В спешке я наконец добрался до первого ряда, где стояли выпускники. На сцене были учителя и сама директриса. Наверху висел плакат с надписью: «Дорогие выпускники».
Я оглядел толпу, но не нашел ее. Зато меня нашла чувство вины, которое не отлипало от меня даже во время игры в баскетбол.
– Алекс Велформ, – раздался из голос динамиков, когда директриса заговорила, подойдя к микрофону, прикрепленному к трибуну. Черного цвета, она не выделялась, но была достаточно высокой. Я думал лишь о том, как достанет до нее Самия с ее низким ростом.
Алекса я не знал, или знал, но предпочел не вспоминать, когда он, подойдя к трибуне, громко закричал:
– Я закончил школу! Глотайте пыль, стервы!
Поняв, что он будет нести всякую чушь, учитель труда убрал микрофон подальше от него и смотрел на него злобным взглядом. Алекс, лишь усмехаясь, прошел к директрисе, которая не отставала от учителя и бросала на него взгляды, наполненные яростью.
После этого вышла Лаура и произнесла речь о том, что нельзя забывать, что мы все люди, и что порой у нас бывают темные времена. Банально, даже слишком.
Когда очередь дошла до Самии, директриса позвала ее. Она вышла из толпы с другой от меня стороны. Я смог разглядеть ее атласное платье, переливающее даже в пасмурную погоду светло-серым. Ее шарф был такого же цвета.
Повернувшись на толпу из подростков, которые отчетливо видели каждый ее волос и даже могли показать это другим, она гордо подняла голову. Как бы ни старалась, Самия не могла избавиться от обиды, которую пыталась скрыть. Подойдя к микрофону, она прочистила горло. Она волновалась, я был уверен.
