— Не замерзла? – спрашиваю только для того, чтобы потереться носом о висок Сони и вдохнуть ее запах. Она застывает, а потом легонько качает головой. Ох, и пожалею я завтра о своих вольностях, но сегодня меня несет алкоголь и близость Софьи.
— Соня, у тебя в семье есть юристы? – спрашивает Ирина.
— У меня… — Соня тяжело сглатывает, — только бабушка. Она… м-м-м… не юрист.
— Оу, — это все, что отвечает Ира, и я жалею, что каждый из нас достаточно тактичен, чтобы не задать вопрос о родителях. Меня посещает иррациональная жажда узнать о Соне как можно больше, хоть здравой частью рассудка я понимаю, что это утопия.
Мы все замолкаем на некоторое время, наблюдая за тем, как, шипя, поджаривается мясо. Я крепче прижимаю к себе Софию, наверное, пытаясь компенсировать ей недополученное родительское тепло. Сам не понимаю, что творю, но склоняюсь к ней и целую в висок. Легонько, едва касаясь, но я чувствую сейчас в себе эту потребность и воплощаю ее.
— Так, шашлыки почти готовы. Ирочка, салатик, соус, все дела, — Витя разрушает тяжелую атмосферу шутливым тоном.
— Ох, точно. Сонь, поможешь? – спохватывается Ира, отлипая от мужа.
— Конечно.
Девочки убегают в дом, обсуждая, что надо вынести к столу, а мы с Богомоловым остаемся наедине.
— Крепко тебя взяло, — он кивает на вход в дом. – Что у нее за история с родителями?
— Понятия не имею, — отвечаю я, падая в ротанговое кресло.
— Сколько вы вместе?
— Пару дней, — я пожимаю плечами.
Витя ухмыляется.
— Так вот почему ты безостановочно шаришь по ее телу. Надеешься на сладенькое сегодня?
— Прекращай, — со смехом отзываюсь я. Знаю, что сейчас он начнет строить предположения, как пройдет наша с Соней ночь.
— Ночной заплыв устроим? – он играет бровями, а я качаю головой. Ночной заплыв – это в озере голыми.
— Мы уже не в том возрасте.
— Да брось. Это же самая веселая часть. Когда ты стал брюзгой?
— Сам не заметил, — бубню я, отпивая пиво.
За ужином я смотрю, как Соня жадно впивается зубками в сочный шашлык и слушаю, как она тихонько стонет от удовольствия, пока у меня в паху сводит от тянущего неудовлетворенного желания. Даже закрадывается мысль спрятаться в ванной и сбросить напряжение, но я отбрасываю ее. Я что, подросток, что ли? Когда мы разделываемся с мясом и овощами, София откидывается в кресле, довольно потирая живот.
— Давно не ужинала так плотно. Спасибо, ребята. Шашлык был потрясающим.
— Ты погоди, не торопись, Витя еще люля-кебаб будет жарить, — хмыкает Ира, а у Сони глаза становятся размером с тарелку, которую она минуту назад подчистила.
— Да куда еще? Мы же лопнем.
Ирина вопросительно смотрит на Витю, и я понимаю, к чему идет дело. Богомолов довольно оскаливается и салютует нам пивом.
— Так мы это растрясем и выгуляем.
— В каком смысле?
Взгляд Сони блуждает между нами всеми, я качаю головой, Ирина коварно улыбается, а Витя озвучивает свою идею:
— Так мы, как стемнеет, на озеро пойдем. Есть у нас некоторого рода студенческая традиция. Мы на этом озере по ночам голыми купаемся.
— Ого-о-о, — тянет Софья, глядя на меня удивленно.
— Да, у наших родителей в этом поселке дачи, так что мы студентами постоянно тусили тут летом и гоняли на озеро купаться голышом. Вот время было, да?
— Да уж, — отвечаю я.
— И у твоих родителей тут дача? – спрашивает меня Соня.
— Уже нет. Они в разводе несколько лет, дачу продали.
— А почему не отдали тебе?
— А зачем? Когда мне хочется на природу, я приезжаю к Вите с Ирой, тут и отдыхаю.
