Весь вечер меня ело поедом неприятное ощущение, будто я накосячил не по-детски. Главное — непонятно, откуда взялось это говенное чувство.
Я ведь ничего ужасного с Элей не делал. Взял то, что мне предложили. Ладно, не совсем предложили, скорее выжал…
Вот такой у меня характер, ничего не поделаешь.
Если чувствую, что кто-то пытается со мной хитрить или нажиться на мне, моментально включается режим «Суперпресс». Я не из тех, кого можно кинуть на деньги, пунктик у меня такой. Поэтому мои партнеры по бизнесу четко и в срок выполняют договоренности, а сотрудники вкалывают за свои зарплаты и премии аки трудолюбивые пчелы.
Но Эля не мой сотрудник, конечно.
И должницей в полной мере я назвать ее не могу. Если до того, как я ее трахнул, у меня и были сомнения по поводу ограбления, то теперь их практически нет.
Ну не стала бы девственница соглашаться на натуру, если сама вывезла из квартиры вещи, так? Она же понимала, что с нее за это стребуют. Призналась бы или отдала деньги. Но не девственность!
Вообще непонятно, как она умудрилась сохранить свою целку практически до конца первого курса, на дворе ведь май. Никто не лез, что ли? Быть того не может, чтобы с ее внешностью никто не позарился. Значит, берегла себя.
А мне отдалась, что доказывает — денег у нее и вправду не было. Соответственно ограбление не инсценировано.
Получается, не должница, жертва обстоятельств.
Ну и что с того?
Мне надо было прощать ей долг с лету, и все? Мне вот в жизни никто никогда никаких долгов не прощал, и неважно, какие были обстоятельства. Почему я должен был входить в ее положение? Абсолютно не должен.
Это она мне была должна, я ей — нет.
Однако от подобных рассуждений легче мне так и не стало. Паскудное чувство, что обидел девушку, грызло.
Я крутил ситуацию в голове всю дорогу до дома.
Потом дошло, в чем дело: из квартиры ведь были украдены не только мои вещи, но и ее деньги тоже. Считай, девчонка пострадала тоже, а я ничего с этим не сделал. Вот я и решил поправить ситуацию. Мне эти семь тысяч вообще никакой погоды не делают, тем более что за хороший секс не грех и отблагодарить.
После того как отправляю деньги, настроение резко идет на взлет. Даже появляется аппетит.
Достаю из холодильника купленный по дороге ужин.
У меня сегодня в меню говядина с картошкой — слоновья порция, прямо как я люблю. Салат из свежих овощей, брускетты с ветчиной и сыром. На десерт блинный торт с клубникой.
Грею еду прямо в контейнере, ставлю на стол. Достаю тарелку.
Телефон что-то пиликает, пока я завариваю чай.
Активирую экран, открываю ватсап.
«Я вам не проститутка, ясно?» — гласит сообщение от Эли.
Есть еще и уведомление от банка о пополнении счета на семь гребаных тысяч.
— Ну и что это за цирк? — громко возмущаюсь.
В каком месте я назвал ее проституткой?
Ясно же, что раз еще с утра была девочкой, значит за деньги не спит.
Обиделась?
Дико некомфортное чувство возвращается сразу.
Беру телефон, набираю номер Эли. И плевать, что почти ночь.
— Эля, зачем вернула деньги? — спрашиваю напрямик. — У тебя их украли, я вернул. Что плохого?
— Я не проститутка! Мне ваших денег не надо! — шипит она возмущенно.
— Когда я тебя назвал проституткой? — хмыкаю невесело. — Успокойся, никакой проституткой я тебя не считаю. Давай, ты не будешь выпендриваться и возьмешь деньги.
— Не возьму! — заявляет она упрямо.
— Хоть одну разумную причину мне назови.
