Спокойно иду навстречу. Инстинктивно скольжу взглядом по очередному балахону, искусно скрывающему ее фигуру, и опускаюсь к ногам. Балетки. А вчера были туфли. Укол совести ощутимо впивается в сердце, заставляя дернуться. Стискиваю зубы, но не собираюсь извиняться. Не я начал эту войну!
Поравнявшись, едва заметно киваем друг другу, чтобы соблюсти приличия, и расходимся в разные стороны. Только сейчас осознаю, что не дышал все это время. Шумно втягиваю воздух и морщусь, улавливая тонкий аромат духов. Мурашки ползут по коже, а пульс предательски учащается. Да что ж такое?
Перекусив, возвращаюсь к себе. Слава богу, учебный день закончен, теперь, может, получится поработать спокойно. Открываю ноутбук и читаю недавно присланные документы. Пытаюсь сосредоточиться, но мысли упрямо утекают в другую плоскость. Если конкретнее — к Крыловой. Откуда-то взявшаяся совесть неприятно гложет. Может, все же стоит извиниться? Ну уж нет, обойдется.
Стук в дверь неприятно бьет по нервам. Да что ж такое? В кабинет входит незнакомый мужчина. Окидываю его небрежным взглядом и хмурюсь. Это еще кто?
— Добрый день, Александр Михайлович, — усмехается он, видимо, зная меня. — Можно?
— Добрый. Проходите, — устало выдыхаю я и киваю на свободный стул. — Вы по какому вопросу?
— По личному.
Еще интереснее. Я точно выбрал ту должность?
— Ко мне? — удивленно уточняю на всякий случай. Может он дверью ошибся.
— Именно к вам.
Мужчина присаживается на стул и кладет портфель на столешницу. Странный он какой-то. Но выглядит вроде прилично, и во взгляде прослеживается наличие ума.
— Интересно, — откидываюсь на спинку кресла и складываю руки на груди. — Заинтриговали.
— Ничего, на самом деле, интересного, — равнодушно пожимает тот плечами. — Рутина.
— И все же.
— На днях в интернете появилось видео с одной из ваших учительниц, — осторожно начинает он, а меня передергивает от отвращения.
Даже не собираюсь обсуждать все это в какой-либо форме.
— Постойте, вы журналист? — хмурюсь и решительно поднимаюсь на ноги, чтобы проводить товарища к выходу. — Нам не о чем говорить. Комментариев по ситуации я не даю.
— Да господи упаси, — примирительно поднимает он ладони и усмехается. — Я адвокат. Елены Борисовны Романовской.
— Вот как, — удивленно изгибаю бровь. — Еще интереснее.
Показывает удостоверение. Открываю и внимательно читаю. Строкин Дмитрий Александрович является адвокатом. Похоже на правду.
— Александр, у меня нет ни времени, ни желания ходить вокруг да около. Давайте начистоту? Тем более я с неофициальным визитом.
— Конечно, — едва заметно усмехаюсь. Опираюсь на стол и складываю руки на груди.
— Почему вы уволили Елену?
— Она сама решила уволиться, — неопределенно пожимаю плечами, но все же напрягаюсь. Понятия не имею, что ему рассказала сама Елена. Да и вообще вся эта история мутная какая-то.
— Официально да, но это же вы настояли?
Несколько секунд смотрю в глаза Дмитрию. Не похож он на мудака. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но все же решаюсь рассказать ему правду.
— Нет, я всего лишь объяснил, что в противном случае уволю по статье.
— На каком основании?
У меня этих оснований целая процессия из министерства.
— Послушайте, я сделал все, что было в моих силах, чтобы смягчить удар, — невольно огрызаюсь. Порядком поднадоела мне вся эта история уже.
Дмитрий подозрительно прищуривается и молчит, рассматривая меня. Я что, блин, экспонат в музее?
