Ты – пропасти жерло.
Ты волк, нападающий в дождь и в буран.
Ты словно собака,
Что травит слепца, пламенея от ран,
Ты – выкидыш мрака!
Я древним заклятьем тебя закляну:
Умерь свою ярость!
Иначе совьют твои кости в плену
Короной архара.
Люди длинной воли
Когда поспевает кровавый раздор,
На снежной постели,
Месть крысой ползет сквозь Великий Простор,
Под свисты метели.
На право суда есть разбойный ухмыл
Толпы-росомахи.
На волю к победе – предательский пыл
И стадные страхи.
Дух стаи шакальей!.. Уж до дележа
Доходит держава.
А в юртах – угар, арака, анаша,
Вражда и расправа.
Лишь редкие воины живут вдалеке
Курений аилов:
Подвластны не княжей, не вражей руке,
А Степи, что силой,
Что клекотом битвы наполнила их
И сердце, и поле.
Прозвали тех воинов в селеньях родных
«Людьми длинной воли».
О, хищная воля, о, длинный полет
Над плавным безмолвьем!
В крови одиночек таится народ,
А в сердце сыновьем
Таится надежда, как семя горя
В суглинке незрячем:
Не сиры они и родились не зря
В молчании мрачном.
В крови одиночек таится народ…
Не лепо ли бяшет?!..
Не ведая брода, не лезьте в поход
За шубой лебяжьей.
Но правьте коня ради чести своей
И славы Отчизны.
Вы мать за курганом оставили, э-эй!
До свадьбы, до тризны…
До тризны, до свадьбы – не все ли равно —
Доскачемте, братья!
Пока не закисло в сосудах вино,
Пока без изъятья
Сквозь солнце проходят 12 гусей,
Как серые стрелы…
А Степь за курганами сгинула, э-эй!
Мы все еще целы.
Мы все еще целы, мы мальчики все,
Средь мглистого мира
Рассеяны, как по песчаной косе
Останки батыров.
Однажды, однажды промчится герой
Меж сопок окрестных,
Омоет останки водою живой…
И войско воскреснет!
* * *
Я начал нелегкую повесть сию.
Зачем? – непонятно.
Затем ли, что даже в себе узнаю
Родимые пятна.
Есть язвы на солнце, есть немочь борьбы
С отцом и страною…
И коль не уйти от мятежной судьбы,
То встану войною.
Да, встану войной встречь крамольной вражды,
Бесчестья и срама!..
А в прочем… прости меня, Боже. И ты
Прости меня, мама.
Наверное, вышел последний ресурс
Военного пыла.
Прости, приснолюбящий сын Иисус,
Россия простила
За все, что случилось, и все, что еще
Случится, быть может,
На муку был путь наш и в муках крещен,
Змей плоть нашу гложет,
А мы все сдираем наплывы корост
Раздоров и мести.
Берите! Всё ваше на тысячу верст!
Размерьте и взвесьте!
Вам надо Великий Курган раскопать,
Вы – Шлимана дети.
И вас легионы, готовых припасть
К усопшей планете,
К уснувшей планете березовых рек
И долгой метели.
Берите! Вам я говорю, имярек,
Вы нынче у цели.
Все ваше, что можно потрогать рукой,
Увидеть глазами…
А то, что очами, то, что душой,
Слезами, слезами?..
А то, что укрыто туманной фатой
В озерах и плесах?
А то, что за дальней зари полосой,
В злат-облачных косах?
В ласканиях травных, в печалях лесных,
В холмах лебединых?
А то, что во взорах до донца родных,
Родимых-родимых?..
Есть дивное диво пресветлое. Есть
Мерцание Слова…
Незрима невеста, что косу расплесть
Два века готова.
Невеста незрима, незрима она,
Как песня незрима,
Как город, чей колокол слышен со дна —
В ночь Третьего Рима.
Краса Ненаглядная!
Близости плеск…
Душа-Василиса…
В ней нега природы и образ Небес
В очах поселился.
Ей светом начертан таинственный путь
К венчанью с Владыкой.
Не дай Бог на это кому посягнуть
Средь Скифии дикой!..
Колодник
Дорогой сопутной поскачем, мой друг.
Пой, ветер дороги!
Пронзим и зари огневой полукруг,
И вечер пологий.
Гляди, позади обступает орда
Враждебных созвездий.
И где, не видать, голубая вода,
