– Сделай как у Вуди Аллена. Пусть вся книга будет одной большой затяжной болтовней с плавным переходом по темам. Вот как сейчас.
– И о чем мне говорить всю книгу?
– Ну, в этом поиске и заключается творчество. Тебе нужно найти вдохновение. Не ром и вискарь, а какое-то реальное вдохновение. Что-то, что поможет собрать мысли в кучу, найти свою тему и шибануть крутое произведение.
– Вот и вопрос, где его взять.
– Могу с тобой заключить пари, – предложил мне Фил и широко улыбнулся.
– Ну уж нет, воздержусь.
– Тогда спроси у старины Эда. Он же шарит по литературе. Может, что и насоветует.
– А это мысль, вот прям сейчас допью пиво и пойду спрошу.
– Ты серьезно? Вообще, я предложил это на рандом. Только потому, что поддатый.
– А я вот теперь воплощу идею, и тебе будет стыдно.
Добив большим глотком остатки стаута в бокале, я встал из-за стола и направился к барной стойке, протискиваясь меж широких дубовых столов. Когда я подошел, Эд неспешно протирал граненые стаканы белым полотенцем с голубыми цветочками.
– Привет, Эд. Слушай, я к тебе по делу, – приятность «своих» баров всегда зависит от владельца или бармена, с которыми можно поговорить.
– Здоро́во. Выкладывай, внимательно слушаю.
– Как написать книгу?
– Спросил у меня выпускник литературного вуза. Зуб вырвать за такую лажу? Уйди прочь, мне стыдно с тобой рядом стоять! – это была его обычная манера общения.
– Я серьезно. Мыслей много, но это какие-то мюсли в башке, а не годный стафф. Я понимаю, что надо расписаться, как-то сделать одно, а дальше уже может пойти лучше, но как написать это одно? Я не знаю.
– Не можешь разжиться первой книгой?
– Именно так.
– Ну-у-у-у… Вообще, это достаточно просто. Что делали битники?
Я сморщил брови.
– Снариться предлагаешь?
– Нет. По жизни что они делали, умник?
– Тратили свою жизнь на всякую чушь?
Эд отложил бокал и провел кулаком с полотенцем рядом с моим носом. Мокрая тряпка пахла ужасно. Напоминала школьные доски. Я-то еще мелки застал… Ненавижу школьные доски.
– Они писали о самом простом, о чем можно написать. Но делали это мощно.
– Слушаю внимательно.
– О себе.
– О себе?
– Да, блять, о себе. Уж на одну поганую книжонку своих жизненных наблюдений у поца твоих лет должно хватить сил. Если только ты всю жизнь не профапал на мамины фотки.
– Твоей мамы?
– Шутник большой? Принести ее фотки? Старушке за восемьдесят.
– Спасибо, воздержусь.
– Ага. Пуританин херов. Короче, суть уловил? – его морщинистая физиономия назидательно уставилась на меня.
– Написать книгу о себе?
– Почти. Твоя автобиография никому не вперлась – ни сожрешь, ни чпокнешь. Ты придумай какого-нибудь типа, и пусть он будет из той же тусовки. То есть не где-то в средневековье или футуризме, а вот здесь. Тебе не придется анализировать и продумывать все с нуля, а достаточно будет просто бомбить своими эмоциями и мыслями по всем листам. Пусть он влюбится в телку, а потом вставит ее брату.
– Я консервативен.
– Начхать. Суть, главное, поймай. Пиши о том, о чем знаешь. И про бабу не забудь. Истории с бабами всегда хорошо идут. Если мужики не оценят, то цыпы прочтут.
– Своя правда в этом есть. Спасибо.
– Эдуард Константинович Пиртенко фигни не советует. Не из того теста. Кстати, о тесте, – он посмотрел по сторонам, пододвинулся ко мне и, переходя на шепот, спросил: – Данила же здесь будет свой день рождения отмечать?
– Вроде как да.
– Я думаю, коль уж вы тут давно ошиваетесь, может, какой подарок ему за счет заведения сделать? Я думаю торт какой-нибудь стильный ебнуть, что скажешь?
