Моя первая жизнь, или Все имена и фамилии изменены - страница 15

Но я в другом отделении подвала, где нужду справляют. На возвышении в две ступеньки вмонтированы чаши, на одном уровне с полом, между ними кафельная плитка. Эти плитки и «очки» должны быть чистыми. Так мне Чудаков сказал, когда назначил меня сюда в наказание за неудачный поход за жрачкой.

–Алё! Военный! Как там тебя, иди сюда. Передай шланг с водой и покажи, как кирпичиками чистят, – обратился он к бойцу по фамилии Кулагин, который там в наряде был, потом добавил. – Вот Митин, что бывает, если борзеть начинаешь.

Вообще сюда назначают в наряд или больных, или у кого «залёт». Боец достал откуда-то маленькие осколки разбитого красного кирпича и стал царапать кафельную плитку, потом полученное месиво смыл шлангом.

–Так, Митин, всё понятно? Чтобы всё блестело, я приду – проверю. – Чудаков ещё хотел, что- то сказать, наверно лекцию прочитать про службу по Уставу, и как тогда бойцам плохо будет, но не успел.

– Товарищ сержант, разрешите обратиться,– появился вовремя наш дневальный. – Вас к командиру роты вызывают.

–Так, всё понятно? – спросил ещё раз сержант.

–Так точно!– отвечаю я.

–Выполнять,– бросил удаляясь Чудаков.

–Вот бери, а я пойду, покурю, – протягивает мне кирпичи курсант Кулагин. Он постоянно косит под больного. Не хочет служить, потому, что знает – ему скоро из военкомата придёт приказ об освобождении от воинской обязанности в связи с рождением второго ребёнка.

Нехотя я взял эти красные камешки, поскоблил немного. Потом подумал, что это ведь недостойное занятие. Пацаны мои засмеяли бы, если бы узнали – чем я тут сейчас занимаюсь. Да. Всё хватит – и так всё чисто, открыл кран с водой для шланга, и стал поливать всё вокруг. Точно, и так всё чисто. Сыро, но чисто. Тут слышу гром от множества бегущих сапог, это занятия кончились. Бойцы на перекур бегут через туалет. В подвале стало тесно от курсантов.

– Надо завязывать это грязное дело,– подумал я. Бросил шланг, закрыл воду. Скоро вообще смена наряда должна быть. И Кулагин куда-то делся?

– Опа! Опять Кочетков идёт, – увидел я, как курсанты расступаются перед идущим, похоже, прямо ко мне, сержантом.

Это, значит, они с караула уже пришли. Наряд закончен. Я отвернулся, пытаюсь, как будто, по нужде пристроиться. Но не успел.

–Курсант Митин! Ко мне! – сзади команда.

–Курсант Митин по Вашему приказанию прибыл!– Рапортую я, протиснувшись между бойцов к сержанту.

– То, что доложил Чудакову, всё как положено – молодец! У тебя сегодня день рождения, мне сказали.

–Так точно. Девятнадцать!

–Молодец! Ладно, освобождаю тебя. Иди готовься к ужину.

–Есть! Товарищ старший сержант.

Ну и денёк! Ну и день рождение.

Про день рождения

День рожденья – день варенья! В детстве почти не справляли мне эти дни. Один раз помню, классе в третьем, разрешили друзей привести. Мама лимонада купила, пирожных. Поели мы и нас быстренько на улицу выгнали гулять. Всё-норма!

Только 18 лет решил сам отметить. С бабушкой договорился.

–Бабанька! – говорю – Восемнадцать всё же. Можно позову друзей.

Разрешили, может, потому, что братан мой двоюродный к этому времени со своей девчонкой уехал к её родителям. И тетя Вера с ними. Типа смотрины. Познакомиться.

Вот, пока я дома с бабушкой остался вдвоём, пригласил Андрюху Мовергоза со своей девчонкой и Виталика Колесова к себе домой. Больше просто не поместилось бы. Надо отдельно описать моё жилище.

****

А дом мой – это подвал старинного трёх этажного кирпичного здания, построенного князем Куракиным. Дом угловой, с одной стороны набережная, с другой памятник Некрасову. Он открывает вход на «Бродвей». Так мы бульвар называем. Впрочем, 3 этажа будет, если считать и наш подвал. Подвал или полуподвал, кто как называет. Окна стоят прямо на асфальтовом тротуаре. Видно как ходят ноги. Иногда это ноги молодых женщин, я сколько раз приседал, чтобы подсмотреть, что там у них под юбкой. Но ничего не увидел – стены очень толстые. Нужно на подоконник вылезти ближе к стеклу, чтобы лучше увидеть, но тогда и тебя бы заметили.