Не будет слишком рискованным допущением, если мы предположим, что первые настоящие люди, каких мы знаем из доисторических эпох – скажем, кроманьонцы, – обладали почти в точности такими же инстинктами, такими же естественными наклонностями, что и мы; что в организации своих сообществ и при столкновении между ними они вели себя примерно так же, как некоторые ещё и сегодня живущие племена, например, папуасы центральной Новой Гвинеи. У них каждое из крошечных селений находится в постоянном состоянии войны с соседними и в отношениях умеренной взаимной охоты за головами».
3) Указанные выше два свойства отразили жизненную НЕОБХОДИМОСТЬ развития биологического вида Человека. А вот третье его свойство выразило ВОЗМОЖНОСТЬ такого развития. Это свойство – способность биологического Человека, при определённых условиях, изменять обычное, индивидуализированное, состояние своей психики на состояние подчинения групповому поведению, на состояние готовности к общности действий. Это свойство – особый инстинкт предка человека, такой инстинкт, который способен подавить инстинкт самосохранения каждого индивидуума: «… это странный инстинкт, не обладающий постоянством воздействия, лишь в определенных ситуациях подчиняющий себе поведение всех особей; но в данных ситуациях упомянутый фактор подавляет иные инстинкты, преобразуя стадо в единый коллектив, общность… В мире гоминид наблюдается чрезвычайно мало инстинктов, обуславливающих общую реакцию на происходящее, инициирующих совместное противодействия внешней угрозы. Единственный инстинкт, определяющий общую реакцию обезьян, непосредственно общее их поведение, характеризуется как инстинкт оборонительный… мы можем констатировать: происхождение человека прямо связано с преобразованием оборонительного инстинкта в регулярный фактор воздействия на пра-стадо, тем самым, в наиболее действенный регулятор его поведения. Оборонительный инстинкт в подобных обстоятельствах неизбежно выдвигается на первые роли и преобразуется в основной инстинкт, от действия которого напрямую зависит выживание общности.
Пред-человеческая общность – стадо, сумевшее овладеть механизмом инициации коллективных форм реакции на опасность; овладеть, подчеркиваем, на инстинктивных основаниях».
Д. Спектор делает вывод:
«Человечность возникает в качестве особого состояния, регулярно инициирующего общность; оно не «охватывает» всё (ещё не возникшее) «человечество», наделяя его рядом новых черт и качеств (например, разумом); оно характеризует существование архантропов эпизодически, вызывается искусственно, периодически разделяя стадо на принципиально различные объединения: общность (охотников-воинов, давшую начало «мужским домам», «тайным союзам» и пр.) и ей иное, стадо в своем обычном, естественном состоянии.
Анализ огромного материала, указывающего на жертвоприношение как на самый распространенный ритуал древности, позволяет предположить, что оно и выступало наиболее древним «спусковым механизмом», инициирующим в предках человека особое состояние возбуждения, «экстаза», «одушевления», состояния, в котором притуплялось действие инстинкта самосохранения, и актуализировалось действие оборонительного (или патриотического) инстинкта.
Связь между убиением жертвы и эффективностью последующих действий возникла и утвердилась, безусловно, эмпирически, и закрепилась в качестве ритуального действия течением веков и тысячелетий (напомним о том, что уже Э. Дюркгейм связывал состояние сплочения с исступлением, экстатическим состоянием, «перенесением в абсолютно иной мир»; он отмечал, что страсти, владеющие дикарем, приобретают такую интенсивность, что могут разрешиться только посредством актов нечеловеческого героизма или кровавой жестокости).
