Стрелки на часах небесного солдата совершали круг за кругом, но она их игнорировала и продолжала читать, просматривая посты и статьи, размещенные тогда, в 2011 году, в месяцы, последовавшие за 11 марта. Психованные религиозные лидеры винили во всем гнев богов, будто бы наславших на Японию наказание – за все подряд, от материализма и преклонения перед технологиями до зависимости от атомной энергетики и бездумного истребления китов. Разгневанные родители Фукусимы требовали объяснений, почему правительство не делает ничего, чтобы защитить их детей от радиации. В ответ правительство подтасовывало цифры и задирало нормы допустимого уровня облучения; в то же самое время работники атомной станции, бившиеся с катастрофой на Фукусиме, умирали один за другим. Образовалась группа под названием «Отряд смертников-пенсионеров»[53], состоящая из инженеров в отставке в возрасте семидесяти-восьмидесяти лет, которые вызвались заменить более молодых работников. Скакнул уровень самоубийств среди «перемещенных лиц» – людей, вынужденных перебраться на другое место в результате цунами и ядерной катастрофы. Она напечатала «смертники» и «самоубийство», а потом вспомнила про поезд. Добавила «скоростной экспресс Чуо» и «Харрики», опечатавшись в спешке – левый указательный палец слишком задержался на «р», потом вмешался правый и вместо «у» нажал на «и»; прежде чем она успела поправить, мизинец уже ударил по ENTER.
Она испустила разочарованный стон, но поиск уже был запущен – и тут при виде результатов у нее перехватило дыхание.
Это был вебсайт профессора психологии Стэнфордского университета, доктора Ронгстэда Лейстико. Доктор Лейстико проводил исследование повествования от первого лица на тему суицида и самоубийств. Он поместил на сайте выдержку из письма от одного из своих источников, мужчины по имени «Харри». Текст выдержки был следующий:
Суицид – это очень глубокая тема, но поскольку Вам интересно, я постараюсь пояснить для Вас мои соображения.
На протяжении всей своей истории мы, японцы, с уважением относились к суициду. Для нас это явление красоты, навечно придающее смысл, и форму, и честь нашей жизни. Это способ сообщить максимальную реальность ощущению, что мы живы. Многие тысячи лет это наша традиция.
Потому что, видите ли, это чувство, что мы живы, не так легко испытать. Несмотря на то что жизнь – это вещь, которая, кажется, имеет некую форму и вес, это не более чем иллюзия. Наше ощущение жизни не имеет реальных границ, не привязано ни к чему. Так что мы, японцы, говорим, что наша жизнь иногда кажется нереальной, как сон.
Смерть – это определенность: все мы – смертники. Жизнь постоянно меняется, как дуновение ветра в воздухе, или волна в море, или даже мысль в сознании. Потому совершить самоубийство – это все равно, что нащупать границу жизни. Самоубийство останавливает жизнь во времени, так что мы можем определить ее форму и прочувствовать ее реальность, пусть и на мгновение. Это попытка вычленить нечто настоящее и ощутимое из потока жизни, который постоянно меняется.
В наше время современных технологий мы иногда слышим, как люди жалуются, будто ничто более не кажется реальным. Все в современном мире – это пластик, или цифры, или виртуальная реальность. Но я скажу – жизнь всегда была такой! Даже Платон доказывал, что вещи в этой жизни – только тени форм. Это я и имею в виду, когда говорю об изменчивости и чувстве нереальности жизни.
