«Мустанг» завелся с пол-оборота, как и полагается заводиться спортивным машинам. Он был хоть и старенький, но «Мустанг»! А еще он был восхитительно красного цвета!
На пробки в дороге было потрачено положенных полтора часа. Вынужденные простои Катерина переживала тяжко: елозила за рулем, постукивала по нему кулаками, и даже пританцовывала сидя, если по радио звучала подходящая музыка. Сегодня, как на зло, в эфире попадалось одно занудство. Катерина, потерзав приемник, выключила его, еще на один слой накрасила ресницы и губы, посигналила громко – просто так, чтобы спустить пар, прочитала по губам водителей, сидящих в соседних машинах «идиотка» и «дура».
В общем, все как всегда: тихой сапой добралась до работы, пообещав себе, что завтра непременно попробует доехать сюда на метро.
Секретарша Алла стрельнула на нее подведенным глазом, в глазу читалась насмешка – опять в красном! Алла стояла на стуле и поливала цветы на высоком шкафу. Она очень жалела, что шеф у нее не мужчина. Любой мужик бы сейчас обалдел от ее изгибов, подчеркнутых одеждой и позой. Катерина же скользнула по ней равнодушно-веселым взглядом, и Алла почувствовала себя бледной молью.
– Катерина Ивановна, звонили из центра наружной рекламы, из компании «Олдис», из группы «ГФ», из журнала «Образ», из...
Алла была хорошей секретаршей, она не только записывала, но и наизусть помнила, кто звонил.
– Спасибо, Алла. Я опять опоздала. Пробки!
Катерина открыла свой кабинет, прошла к столу, отшвырнув сумку в кресло.
– Кофе, Алла! Умоляю!
Алла усмехнулась. Катерина Ивановна, как всегда, не приказывает, не просит, а умоляет, позволяя чувствовать себя не секретаршей, а благодетельницей.
– Кофе? – как обычно переспросила Алла. Начинался хорошо заученный утренний диалог. Жаль, что Катерина Ивановна не стройный молодой мулат, который не знает, куда деть свой темперамент. Впрочем, она и так не знает, куда его деть.
– Ну... или чай... Стой! Нет, кофе!
– Катерина Ивановна, вы говорили, вам врач сказал...
– Сказал. Кофе вымывает калий из организма. Столько, сколько я пью, его пить нельзя.
– Вот видите! Чай, – отрезала Алла, крутанулась на каблуках и пошла шагом караульного к двери.
– Кофе! – шарахнула Катерина кулаком по столу.
– Врач!
– Господи, – взмолилась опять Катерина, – ты бы видела этого врача! Маленький, тощенький, синенький, мешки под глазами, пузыри на коленках! По-моему, он просто позавидовал моему цветущему виду и решил подпортить мне жизнь. Заявил про спайки в бронхах, плохие анализы, запретил пить кофе и курить. Кофе! И побыстрее. – Катерина достала из ящика стола сигареты и закурила, вдыхая дым с жадным удовольствием.
Алла кивнула, зацокала каблуками, но у двери остановилась.
– Катерина Ивановна, а пузыри на коленках – это от чего?
Катерина с трудом поняла, о чем она и рассмеялась:
– А пузыри, Алла, это от сидячей жизни. Все пузыри всегда от сидячей жизни, а не от вредных привычек!
Крепкий кофе пьянил как коньяк. Вторая сигарета навеяла мысли об отпуске: пора бы осуществить давнюю мечту и скататься в Египет. Пять лет работы без продыха – такого не стоит ни одна, даже самая любимая работа.
Очень насущным на данный момент было бы организовать совещание сотрудников отдела креативных разработок, который Катерина возглавляла, но... Какое-то беспокойство поселилось в душе, какой-то сверлящий дискомфорт – как когда оденешь неудобные туфли и понять не можешь, что это обувь трет, а не жизнь пошла под откос.
