Читать онлайн Ольга Степнова - Пляж острых ощущений

Свадьба была в разгаре.

– Горько! – нестройно крикнули пьяные гости, и мне действительно стало горько.

Не такой я представлял себе свою свадьбу. Как минимум, я хотел бы видеть ее с традиционной невестой в белом платье и хоть с какой-нибудь там фатой. Ну, или в шляпе. Или с такими маленькими беленькими цветочками на голове, выполняющими роль заколок и украшений одновременно.

Но белого платья не состоялось, не было и фаты, шляпы тоже не было, не говоря уже о цветочках. Впрочем, невесты тоже не наблюдалось.

Шепнув мне на ухо после регистрации в загсе: «В ресторане в пять словимся», она прыгнула на мотоцикл и исчезла со скоростью двести километров в час. «Харлей» был моим свадебным подарком, о котором я многократно успел пожалеть. Она носилась на нем, как ведьма на помеле, не считая нужным сообщать, куда и зачем исчезает и когда изволит материализоваться из воздуха.

– Горько!!! – Многоголосый клич повис в ресторанном мареве алкогольных паров и сигаретного дыма.

– Ну и с кем прикажете целоваться? – спросил я большей частью у себя, потому что в этой многочисленной пьяной толпе никому не было дела до виновников торжества – жениха и невесты.

Вы замечали, что на свадьбах и похоронах все очень быстро забывают про повод, по которому пьют?!

– Если вы не против, то можете сделать это со мной, – жарко шепнул мне на ухо женский голос.

– Что «это»?! – всерьез испугался я, отшатнувшись от влажного дыхания в щеку.

– Поцеловать! – воскликнул голос. – Вы же сами только что вопрошали: «Ну и с кем прикажете целоваться?» Так вот, я не против.

– Да, но я не «за»! – Я вскочил со своего места и уставился на претендентку на мой поцелуй.

Она была юная, она была нежная, на ней было белое платье, а в волосах у нее болталась россыпь трогательных нежных цветочков-заколочек.

– Ты кто? – спросил я.

– Подруга невесты. Эля. Элеонора! Нас же знакомили там, в загсе!

– Разве? А скажи-ка, подруга, где же у нас невеста? Где Элка?!! Почему я, как последний извращенец, женюсь сам на себе?! А?! – Сам того не заметив, я попер на юную хрупкую девушку своей стокилограммовой тушей. Она попятилась и упала на стул.

– Ой, Элка предупреждала, что вы можете рассердиться, если она ровно к пяти не успеет в ресторан.

– Предупреждала?! – заорал я так, что музыканты на сцене перестали играть свой изысканный блюз. – Предупреждала?!

– Горько! – крикнули чертовы гости. – Го-орько! – заорали они что есть сил.

Я схватил девчонку за хрупкие плечи и припечатал ей в губы грубый мужской поцелуй.

А потом запил его водкой.

А потом снова поцеловал – долго и горестно, закрыв глаза и переставая дышать.

Горько так горько.

Оркестр опять заиграл. Случалось ли вам присутствовать на свадьбе, где нет невесты и надсадно рыдает блюз?

Я могу ответить на этот вопрос положительно.

– Развод и девичья фамилия! – перекричал саксофон хорошо мне знакомый, родной практически голос. – Нет, Бизя, какая же ты скотина!

Она стояла по ту сторону стола в дизайнерски-продуманном рванье: джинсы с дырками на коленках и сливовая майка с воротом, который будто бы долго грызла собака. Из-под майки выбивались ярко зеленые лямки бюстгальтера. Наверное, это было модно – белье из под жеваной майки – не знаю. Я ничего не смыслю в таких вещах. По мне так лучше нормальное платье.

На ее загорелом плече красовалась татуировка – голова разъяренного бизона, и эта татуировка была единственным моментом приготовления к свадьбе, который позволила себе сделать Элка.

– Я не хочу быть кретинкой в рюшках, – заявила она мне, когда за неделю до регистрации я предложил ей зайти в салон и выбрать себе красивое платье. – Мне тридцать лет, я грешна как стадо чертей, и глупо упаковывать мои метр восемьдесят, лишенные силиконовых прелестей, в символ женственности и невинности. Впрочем, хочешь, я надену балетную пачку? Будет прикольно!

Я с трудом отговорил ее от пачки, и тогда она пообещала мне к свадьбе сделать сюрприз. Сюрпризом оказалась цветная татуировка, символизирующая мое нехитрое прозвище – Бизя, Бизон, – данное мне за мой рост, вес и навыки, приобретенные в десантуре.

Увидев ее тату, я усмехнулся:

– И чем же мне ответить на это? Как увековечить тебя? Писать твое погоняло «Беда» как-то не хочется, двусмысленно очень уж.

– Достаточно будет моего портрета на твоем бицепсе, – усмехнулась Элка, и я поскорее постарался замять этот вопрос.

И вот она явилась с опозданием на целый час в ресторан, сверлит меня уничижающим взглядом через стекла своих очков и... опять, опять во всем виноват я, потому что сграбастал в охапку какую-то левую девку и поцеловал ее зло и отчаянно.

– Господа приказали «горько», – попытался оправдаться я, рукой обводя многочисленных присутствующих в зале. Они ели, смеялись, переговаривались и танцевали – им дела не было до семейных сцен.

– Эля, он к тебе приставал? Лез? Как? Давно? Сильно? Долго? Нагло? – Элка подскочила к нам и выдернула девчонку из моих объятий.

– Заткнись, – прошептал я ей. – Ты свалила из загса, не затруднив себя объяснениями, ты опоздала на час в ресторан, ты напялила на себя драный наряд Гавроша, ты... Скажи на милость, что мне было делать, когда пьяный люд требовательно заорал «Горько!»? Что?! А эта твоя подруганка сама предложила себя для страстного поцелуя. Я вцепился в нее от безвыходности и злости! И потом... у вас имена похожи. Эля, Элка – какая разница?.. – Зря я ляпнул последнюю фразу. Мой монолог с одной стороны был «наездом», с другой – нелепой попыткой хоть как-то себя оправдать. Нужно бы было выбрать одну линию поведения, а не путаться тут в эмоциях под ее пристальным насмешливым взглядом.

– Тебе понравилось? – тоже шепотом «поднаехала» Элка. – Скажи честно, тебе понравилось тискать юную девушку? А? Ну!

По тому, как она это спросила, до меня вдруг дошло, что девка с лиричным именем Элеонора была чистой воды подстава, и организовала это спектакль не кто иная, как сама Элка.

– Пошли, – я схватил ее за руку и потянул на выход – туда, где холл светился отражением ярких лам в зеркалах, зеленел пальмами и манил уютными кожаными диванчиками.

– Куда?! – учуяв неладное, Беда уперлась пятками в пол.

– Пошли-пошли, – процедил я и легко сдернул ее с места. – Я организую тебе роскошный семейный скандал.

Ей ничего не осталось, как послушно перебирая ногами, последовать за мной.

В холле я не стал останавливаться – тут стеной висел сигаретный дым, доносившиеся из зала звуки блюза душили и без того спертую атмосферу, а два парня у пальмы безуспешно пытались подраться. Они были пьяны, пьяны и еще раз пьяны – удары не получались, не вытанцовывались, и парни то и дело клевали носами в роскошную зелень пальмовых листьев. Мне стало больно на них смотреть, и я вытащил Беду на крыльцо ресторана, где жестом приказал истукану-швейцару скрыться с глаз и не полоскать свои уши в чужих семейных проблемах.

– Стой, – приказал я Беде и сложил ей руки по швам. – Стой и не дергайся. Из-за тебя я согласился провести это лето на юге, в то время, как у меня дел по горло в Сибирске, в школе.[1]

– Но здесь твои родные места! Это твой город! – с вызовом задрала она подбородок и стала похожа на памятник комсомолке.

– Ты разве не в курсе, что ностальгия меня не гложет?! – заорал я. – Я пошел на поводу у тебя и своего деда, я согласился на эту пышную свадьбу, на этот сраный дорогой ресторан, на две сотни гостей, из которых я никого, слышишь ты, ни-ко-го не знаю, и что?!! Ты удираешь, едва успев поставить свою каракулю в загсе, дед по неизвестным причинам не успевает прилететь из Испании, куда на недельку поехал развеять скуку, а мне подсовывают девку-дешевку в кукольном платьице и с головой как клумба!!! Ты думаешь, я не догадался, что это твоя провокация?! Да я специально... специально... ее вместо тебя... того...! – Я орал, я почти топал ногами, а она с любопытством и полнейшим спокойствием взирала на мой беспомощный гнев.

Семейной сцены не получилось. На свет явилась банальнейшая мужская истерика. Мне стало стыдно, и я замолчал.

– Хочешь, я расскажу тебе, где я была? – Беда положила мне руки на плечи. Ее покладистость могла означать только одно: она задумала очередной эксперимент над моей слабой мужской психикой.

– Нет. Не хочу. – Я попятился от нее, спиной наткнулся на перила крыльца, на руках подтянулся и уселся на них.

Она не отступила, подошла вплотную ко мне и устроилась, встав между колен.

– Хочешь, – сказала она. – Я устраивалась на работу. Мне нужно было явиться именно сегодня и именно в тот час, на который была назначена наша свадьба.

– Куда ты устраивалась? – от удивления я отпустил перила и чуть не кувыркнулся назад. Беда придержала меня за коленки. – На работу?!! Ты устроилась на работу?! Ты выманила меня из Сибирска слезными мольбами о том, что хоть одно лето хочешь провести на юге, у моря, хочешь поваляться на пляже, забыть о работе, о проблемах, о плохой погоде, поплавать, наконец, побалбесничать и побездельничать! Ты говорила, что я преступник, потому что будучи родом отсюда, из этого города, ни разу так и не привез тебя к морю! Ты сказала, что станешь моей женой только в том случае, если свадьба произойдет под солнечным южным небом! Я бросил все – школу, ремонт класса, ремонт спортивного зала, лекции по педагогике, лекции по психологии, кружок автодела, секцию каратэ, кучу неблагополучных детей, которые остались на лето без любимых занятий, и теперь ты заявляешь, что сбежала со свадьбы, чтобы устроиться на работу? Ты ненормальная?!!

– А то ты не знал, что у меня в голове тараканы, – хмыкнула Элка, теснее прижимаясь ко мне.

– Знал, – я сник, успокоился и перестал орать. – Конечно, я знал, что ты ... девушка для специального человека. Черт с тобой. Рассказывай.

– Глеб, Элеонора, которая... которую ты... ну, в общем...

– Которую ты подсунула мне, – помог я Элке.

– Глеб, я просто попросила ее к тебе немножко поприставать. Ну мне же интересно было узнать как ты себя поведешь! Она в твоем вкусе, блондинка с голубыми глазами и шестым номером бюста.

– Шестым? – шутовски заинтересовался я.

– Когда я буду в ее положении, у меня тоже будет шестой, – зло зыркнула на меня Элка поверх очков.

– И в какое же это тебе нужно попасть положение, чтобы обзавестись такой роскошью?

– Беременности на девятом месяце! – припечатала Элка мне в лоб, и я снова чуть не упал с перил.

– Господи, она на сносях, что ли? – прошептал я. Мысль, что я прилюдно лобызал глубоко беременную девушку, да еще на собственной свадьбе, была мне неприятна. – Врешь! Она конечно, не худенькая, но живота у нее нет!

– У некоторых женщин беременность практически незаметна до самых родов, – с издевкой просветила меня Беда.

– Ну ты... ну ты... – я не знал, что и сказать. – И куда смотрит ее муж?! Почему она шляется по свадьбам одна и участвует в идиотских розыгрышах?

– У нее нет мужа. Такое тоже бывает, – продолжила мой ликбез Беда.

– Короче, все как всегда, – подвел итог я. – Ты святая, а я козел.

– Я этого не говорила, – заметила Элка. – Я всего лишь пытаюсь тебе рассказать про свою новую работу.

– Пытайся дальше, – кивнул обреченно я и утер рукой пот со лба. Меня душили темный костюм, белая сорочка и галстук. В отличие от Элки, на собственную свадьбу я оделся самым подобающим образом, не делая скидок на жаркий и влажный климат. У меня из петлицы даже торчала какая-то белая фигня – цветочек, кажется.