Дети еще не встали, когда я спустилась к завтраку. Мама этой ночью почти не спала. Ей, разумеется, очень хотелось пообщаться со мной, но, понимая, как я устала, она боялась потревожить мой сон. Мы долго сидели за остывающим кофе. Я рассказывала о своих мытарствах, стараясь не сгущать краски и обратить в смех то, что еще вчера казалось таким страшным и неопределенным. Единственное, что не могло вызывать во мне ничего, кроме слез, – это судьба Лени и туманные перспективы его выздоровления.
– Кстати, мама! Кто у нас живет во флигеле?
– А! Это Евпатий!
– Кто, кто?
О существовании имени «Евпатий» я помнила только из школьной программы по истории Древней Руси. Была там такая полулегендарная личность – витязь Евпатий Коловрат. Славен был он тем, что могуч был и крушил все, что под руку попадется. В реальной жизни я ни одного Евпатия не встречала.
– Это какой-нибудь очередной церковно-приходской псих?
– Да нет, что ты! – Мама покраснела: она не любила вспоминать своих серпуховских «товарок». – Евпатий достался нам от предыдущих владельцев дома. Присматривает за хозяйством. Он и сантехник, и садовник. Смотри, какие огурцы и помидоры у него вырастают. – Мама протянула мне миску со свежесобранными черно-фиолетовыми помидорами и светло-зелеными пупырчатыми огурцами. – Попробуй! Я совсем забыла их к яичнице подать.
Овощи и впрямь были потрясающе вкусными. Несмотря на то что была сыта, я съела здоровенный сладкий помидор и два неимоверно хрустких огурца.
– А жена у него кто?
– У него нет жены. Он одинокий, – с грустью ответила мама. – И вообще, – добавила она, – Евпатий – язычник!
– Что?! – Я подавилась третьим огурцом.
После завтрака я пошла осматривать новые владения. Ощущать себя чуть ли не помещицей было здорово и непривычно. Несмотря на доставшееся мне от отца наследство, я никогда не мечтала о собственном доме. Я женщина городская и до хозяйственной деятельности ленивая. У меня и в квартире всегда кавардак. И если бы не мама, я наверняка была бы завалена падающими на меня отовсюду вещами. Как поддерживать порядок в новых условиях, я себе не представляла. А потому меня, безусловно, обрадовало наличие «уже готового» работника, но при этом несколько беспокоили как его необычные религиозные воззрения, так и странная половая жизнь.
Я прошла по периметру бетонного четырехметрового забора, осмотрела автоматические ворота, которые вчера с помощью дистанционного пульта открыл водитель Алексей. Затем направилась к теплице и к флигелю. И сразу же налетела на Евпатия. Он был уже не голый, на нем имелась чистая льняная рубаха и короткие льняные штаны, подвязанные на поясе веревкой. Язычник примостился на пластмассовом садовом стуле и… плел лапти. Завидев меня, он отложил свою работу на низенький столик, встал и церемонно поклонился:
– Здравствуйте, хозяюшка!
– Добрый день! – ответила я. – Мама мне про вас рассказывала, Евпатий…
– Микулович! – подсказал он. – Вообще-то батюшку моего Михаилом величали, равно как и меня нарекли при рождении Евгением. Но я имена все в загсе поменял, дабы не отрываться от исконных корней.
Я не знала, как реагировать на его откровенность, и перешла на более прозаическую тему:
– А огурцы с помидорами у вас замечательные уродились. Я утром пробовала. Не оторваться.
Как у всех рыжих, кожа у него была тонкая, и он буквально на глазах краснел то ли от смущения, то ли от удовольствия.
