– Ас-саляму алейкум, дорогая. Я сам покормлю вас, – он не стал дожидаться моих возражений, а сразу стал меня кормить.
Картофельное пюре и котлета оказались вкусными. В больнице вряд ли так накормили бы.
– Ну как? Вкусно? – спросил он.
– Как говорила моя бабушка: «Было вкусно, но мало».
– Как говорила моя бабушка: «Спасибо и на этом».
Он на удивление разговаривал вежливо, но я ловила себя на мысли, что именно так разговаривают с психбольными.
– А в туалет вы тоже сами сходите за меня? – спросила я его.
– С этим вряд ли могу помочь, – ответил он и смущенно опустил глаза, – но я вас отвяжу, и сходите сами.
Он сдержал свое слово. То ли от долгого лежания, то ли от лекарств ноги были как ватные и совсем не слушались меня. Меня наклонило в сторону, но упасть я не успела. Медбрат подхватил меня и повел к двери в палату.
Туалета в палате не было. Мы вышли в коридор. Я осмотрелась, пытаясь хоть что-то запомнить. Медбрат провел меня к двери справа от моей палаты и жестом указал на дверь. Я уж думала, что мне придется весь оставшийся путь ползти, но ноги понемногу стали меня слушаться.
– Будете опять связывать? – спросила я санитара, когда мы вернулись в палату.
– Таких указаний не было. Мне сказали вас покормить, я покормил, – ответил он и ушел.
У меня появилось время подумать, пока опять не завоняет и я снова не отключусь.
«Где сейчас Алиса? Если я нахожусь здесь, то и она может быть живая, и с ней все в порядке. Но где? Где сейчас стюардесса и пилот?»
У меня была куча вопросов, на которые не находилось ответов. Я не знала, как отсюда выбраться, но оставаться тут я точно не хотела. Я вспоминала расположение моей палаты: два раза налево – и я окажусь в коридоре, который ведет к выходу.
Мне всегда лучше думалось, когда я ходила.
Дверь открылась, и вошла медсестра. В этот момент я как раз была рядом с дверью. Медсестра вздрогнула и испуганно покосилась на кровать, затем перевела взгляд на шприц, который лежал на стальном подносе у нее в руках. Я резко толкнула медсестру, она потеряла равновесие и упала. Стальной поднос со звоном упал на пол. Я схватила шприц и воткнула ей в ногу. Несколько секунд – и она отключилась. Такого эффекта я не ожидала. Я думала, лекарство просто немного замедлит ее.
«Куда бежать? К выходу? Скорее всего, там эти громилы, и вряд ли получится убежать, – думала я. – Надо проверить другие палаты. Возможно, там пилот и стюардесса, и, может, там есть другие пассажиры».
Я вышла из палаты и осторожно прислушивалась возле каждой двери. За одной дверью я услышала шорох, медленно взялась за ручку. Дверь резко распахнулась, и я увидела медбрата, который меня кормил.
На долю секунды мы застыли, а затем он крикнул:
– Код двенадцать!
Тут же включилась сирена и уже знакомое мне: «Внимание. Код двенадцать».
– Ойбай1, держите ее, – крикнул он.
На помощь медбрату прибежали оба наших сопровождающих. Они схватили меня и потащили обратно в палату. Я орала изо всех сил:
– Где моя дочь?
Медбрат присоединился к ним уже в палате. Он что-то вколол мне, и я опять отключилась.
