Моя жизнь и мои путешествия. Том 1 - страница 7

У нее было одиннадцать детей, двое из которых умерли в младенчестве, осталось девять: трое мальчиков и шесть девочек. Я был третьим ребенком. Моя мать пережила много трагедий. Но самое страшное для нее было то, что почти все дети рано покинули ее, в шестнадцати- семнадцатилетнем возрасте они уже не хотели оставаться в городе. Какая-то тайная сила гнала их оттуда. Начало положила старшая сестра Тойбеле, уехавшая из штетла в Америку в семнадцать лет. Я и мой старший брат Моше уехали из города через несколько лет. Мы провели некоторое время в Варшаве, а потом также уехали в Америку. Все остальные дети уехали после нас, они тоже уехали в Америку. До свадьбы с ней осталась только наша младшая сестра. Но сразу после замужества она тоже ушла от родителей и поселилась в Минске. Так мать и осталась одна с отцом до старости. После его смерти она оставалась одна более пятнадцати лет. Много лет назад, когда Россия оккупировала Несвиж, к ней из Минска приехала ее младшая дочь Юдит и увезла ее в Минск. Она была уже стара, больна и слепа. Недавно, после Великой Отечественной войны, я узнал, что она умерла в Минске одна, брошенная, потому что моя сестра с детьми были эвакуированы вглубь России, не имея возможности взять с собой 93-летнюю мать…

Я точно не знаю, в каком месяце и в каком году я родился. Но официально я родился 18 ноября 1878 года, а это значит, что мне сейчас 69 с половиной лет. Первые четыре года я был больным ребенком. Я страдал от слабых костей. Мою болезнь называли рахитом. Все эти четыре года я не мог ни стоять, ни ходить. В то время я сидел весь день и просто смотрел на мир. Моя мать буквально отдала свою жизнь, чтобы вылечить меня от рахита. Когда местные врачи не смогли меня вылечить, она поехала со мной к известным врачам в другие города. Врачи посоветовали ей сажать меня всем телом на горячий песок. Каждый день в летние недели она несла меня на окраину города и закапывала по шею в песок. Ей также пришлось часто противостоять гойским пастухам и их злым собакам. Тем не менее она не оставляла свой тяжкий труд до тех пор, пока я полностью не вылечился и не смог встать на ноги.

Следующий случай произвел на меня самое сильное впечатление в те ранние детские годы:

Прекрасным и теплым утром я впервые вышел один на улицу, светило солнце и дома тонули в лучах солнца, люди спешили и играли дети. Мне это очень понравилось, и я остановился посмотреть, как играют дети. Они спросили меня, не хочу ли я с ними поиграть. Я, конечно, согласился. Меня отвели во двор дома, и там мы зашли в конюшню, где и играли. Я получил огромное удовольствие от этой игры, потому что впервые в жизни играл с другими детьми.

Год спустя мама отвела меня к моему первому учителю Киве Кугелю. Я также занимался с двумя другими учителями. Я ходил к ним почти четыре года. За это время я

узнал об Иисусе Навине, Судьях, Самуиле, и на этом мое старое еврейское образование было почти закончено.

В то время мы жили у Доджена (Давида) – еврея, который писал прошения к российским чиновникам. Он был вдовцом и любил горькие напитки. Он всегда приходил домой очень поздно. Его сын Берл, тринадцатилетний мальчик, уже посещавший русскую окружную школу, стал моим первым учителем русского языка. Вскоре мои родители отдали меня в русскую начальную школу. Во время учебы в государственной школе я учился у двух частных учителей. У учителя Вайнера я учился ивриту и зашел так далеко, что перевел историю «Робинзона Крузо»