Едва я перешагнула порог, холл озарился тёплым желтоватым светом. Почти в центре просторного холла высилась огромная колонна с полметра в диаметре, покрытая зеркалами. Прямо напротив от входа виднелись двери ванной, а направо - стеклянная стена с искусственным водопадом внутри отделяла кухню-столовую от холла.
Больше я ничего не успела разглядеть: он шагнул следом за мной и, захлопнув дверь, встал рядом.
Я запрокинула было голову вверх, ожидая поцелуя, но он резко повернул меня лицом к стене. От неожиданности я упёрлась в стену руками, едва не упав на неё, и коротко выдохнула. А он тут же склонился над самым моим ухом, обжигая горячим дыханием, от которого по телу пробежали мурашки:
- Соскучилась? – его рука властно скользнула по моему бедру, поднимая шёлковую ткань платья, по кружеву чулок, чуть выше – по обнажённой коже и снова – кружево, но уже трусиков. Я задрожала всем телом от его прикосновений. Это было ни на что не похоже: ни один мужчина раньше не заставлял меня так дрожать, предвкушая близость с ним, и ни одного мужчину я не желала так яростно, как его в этот момент.
- Сними, - прошептал он мне снова на ухо, и я сдёрнула, едва не разорвав, своё безумно дорогое, любимое, трепетно оберегаемое платье, небрежно бросив его на паркет прямо тут, в коридоре чужой квартиры, как дешёвую тряпку…
- Умница, - горячо прошептал он, и рука его требовательно скользнула под кружево трусиков, - Ты – мокрая? – спросил он, хотя характерный хлюпающий звук там, в сокровенном моём уголке, ответил за меня.
А я молчала, немного ошарашенная таким обращением ко мне. Я, конечно, слышала подобные обороты, но никто и никогда так в открытую не разговаривал со мной о физиологической стороне близости… И я пребывала в некотором шоке от его вопроса. Впрочем, он не дал насладиться переживаниями в полной мере:
- Раздвинь! – его колено упёрлось мне в ноги сзади, и я послушно расставила их шире, нагнувшись вперёд и почти коснувшись щекой стены. Стоять в такой позе на шпильках было не очень удобно: он это прекрасно видел, но снять их так и не предложил. За спиной я услышала щелчок расстёгиваемого ремня, шорох спадающих на пол брюк и шелест упаковки презерватива.
Кровь бешено застучала в висках, ноги подкосились, грозя лишить меня опоры прямо здесь и сейчас, и во рту предательски пересохло от горячего частого дыхания. Жадно облизнув губы, я прикрыла глаза и растворилась в какой-то неизвестной мне ранее неге ожидания – вроде бы всё, как всегда: мужчина, женщина, - взрослые люди… Но сейчас всё было так необычно, пугающе, и – желанно… Желанно – как никогда прежде. Дело не в том, что тело хотело близости. Я его желала вся: всей душой, всем телом, всем своим естеством – желала так безумно и неистово, что бешеный стук сердца заглушал все звуки вокруг, и казалось, меня окутало каким-то вязким туманом, притупив все чувства и звуки.
Его рука легко отодвинула трусики в сторону, и я почувствовала, как что-то твёрдое и горячее уткнулось в меня. Он не пытался войти, а просто прижимал свою плоть всё сильнее ко мне, поглаживая руками бёдра, иногда сжимая их. И вдруг начал погружаться медленными толчками в моё лоно, жёстко сжав бёдра руками и лишив возможности двигаться.
Это были просто взрывные ощущения: он брал меня прямо тут, в коридоре, нисколько не заботясь о том, удобно мне или нет. Но! Это я понимала своим сознанием, тогда как тело жадно стремилось отдаваться ему прямо здесь и сейчас, снова и снова, и было что-то непонятно-пугающее в этом противоречии. Он просто делал то, что ему хотелось, а моё тело откликалось на его желания так громко, что голос разума затихал в этой неравной схватке.
