Моя жизнь с путешественником - страница 4

Прижавшись к Федору, я почувствовала, что от него исходит тонкий, неведомый мне запах, которому невозможно было найти аналогов. Этот запах исчез после того, как Федор день прожил в Чарльстоне, и мне было жаль, что люди не земле не умеют так пахнуть.

– Никогда я так близко не был к смерти, – первые слова, которые мы услышали от Федора, неоднократно процитированные потом в газетах.

Он обрушивал фразы, словно наносил сердечные раны, они приводили в смятение. Меня знобило от ужаса и не верилось, что все это происходило здесь. Теперь яхта шла в Чарльстон на буксире катера Банги, и не было уже прошлого наяву, но оно еще не отпустило нас.

Федор попал в ураган «Даниель», скорость которого достигала 130 миль в час. Это был ураган смерти, и теоретически судно, на котором шел Федор, шансов на спасение не имело. Лишь чудо могло сотворить иное.

Яхту Федора крутило трое суток. Все это время лодка была на боку.

– Я увидел огромную черноту, смешанную с огнем, которая накрыла меня, и я, казалось, попал в ад. Только одна соленая вода вокруг и нечем дышать. У меня вылилась солярка из канистры, 120 литров смешалось с морской водой внутри яхты. Стоя по колено в воде, я задыхался. Меня выбросило за борт, я чудом спасся, мне хотелось пить, и я просил Господа: «Только бы добраться до воды и выпить глоток!»

Когда снова оказался на яхте, то, захлебываясь от соленого воздуха с соляркой, понял, что сейчас буду умирать мучительной смертью. Я закричал: «Господи, забери меня, но только не так, не дай умереть такой смертью!..» И вдруг услышал музыку, особую, ни на что не похожую, раньше такой не слышал. Это был шепот, необычный такой, но он звучал как музыка. Потом увидел вокруг свет и глаза, которые смотрели на меня – темные и спокойные…

Федор вдруг прервал рассказ и, чуть-чуть помолчав, стремительно полез внутрь яхты. Он что-то искал на кухонном столике у газовой горелки, на которой готовил себе пищу. Наконец в руках у него мы увидели обломки ножа.

– ???

Дальше мы услышали то, о чем предпочитают молчать. Но он поведал об этом не только нам, он не скрывал случившегося и от других людей, он рассказал со слезами на глазах об этом в своей исповеди в Чарльстоне священнику отцу Анастасису. Но не для признания своей слабости, нет! Он хотел, чтобы мы хотя бы чуть-чуть осознали всю тяжесть тех физических и духовных испытаний, что выпали в этот момент на его долю. И он был безмерно благодарен Господу Богу за то, что Тот в очередной раз помог ему выжить.

– Мне на глаза попал нож. Это специальный нож, чтобы чистить рыбу. Я схватил его и хотел покончить с собой. Я не был готов умирать в муках. И тут нож сломался!.. И только когда это случилось, я пришел в себя, забился в угол, где спал, прижал к себе иконку Николая Чудотворца и трое суток, молясь, ждал исхода…

Молитва – самая тяжелая работа, и всегда человек оставляет самую сложную и тяжелую работу на потом. И вот наступило потом, наступил тот час, и я знал, как я выполню эту работу – от нее зависит моя жизнь, и я старался не прекращать работы все три дня и три ночи. С рассветом третьего дня яхта начала подниматься, как боксер на ринге, когда его посылают в нокдаун: судья считает до десяти, и вот на последних секундах он медленно, тяжело встает на свои дрожащие ноги. Так и яхта начала вставать, а я все медленнее и медленнее читал молитву, я засыпал, я так устал, за всю свою жизнь я не делал такой тяжелой работы.