Постоянно думая о горах, я вскоре захотел подражать тем, кто считался эталоном скалолазания: Маноло, он же Маурицио Занолла, Патрику Эдлинджеру, Джону Бакару[4]. У этих скалолазов были несколько отличительных черт, в том числе белые штаны. Конечно, белый цвет совсем не подходит для занятий скалолазанием, ткань пачкается быстро – не успеешь и глазом моргнуть. Несмотря на скептическое отношение моей мамы (которая, конечно, хотела, чтобы я носил черные или темные штаны), я приобрел пару белых – отличительного признака сильнейших, демонстрируя серьезность своих намерений.
Чтобы идти по стопам чемпионов, я был готов копировать их стиль. Даже если речь шла о чудовищных леггинсах из лайкры в цветочек, в полоску или под леопарда. До сих пор помню взгляд мамы, когда попросил ее купить мне леопардовые лосины. Я увидел фотографию французского скалолаза (кажется, Дидье Рабуту), на котором были шорты тигровой расцветки, и сразу влюбился в этот наряд. Подозреваю, мама наверняка задумалась, все ли в порядке у сына с сексуальной ориентацией, но и на этот раз пошла навстречу и купила леопардовые леггинсы на ярмарке, которая проходила по понедельникам в Мальпенсата, в Бергамо. Кажется, она сказала продавщице, что покупала их для дочери.
До сих пор, когда попадаются на глаза фотографии, на которых я запечатлен в этих нелепых леггинсах, не могу не улыбнуться. Но тогда я их просто обожал.
В эти годы стали активно развиваться соревнования по скалолазанию. Считается, что первые такие состязания в мире прошли в Италии, в Бардонеккье, в 1985 году. Я смог попасть туда, и это было незабываемо. Десять тысяч человек рассредоточились по осыпи, а под стеной Милити вырос палаточный городок. Это походило на Вудсток для скалолазов, все участники провели ночь в своего рода деревне вертикального мира. Мне тогда еще не исполнилось семнадцати, для участия требовалось разрешение отца. Это разрешение стало одним из лучших подарков в жизни.
Чтобы побеждать на соревнованиях, нужно как следует тренироваться. Когда я буквально выдрал из стен дверные косяки, на которых подтягивался (они не были рассчитаны на вес человека), пришлось сделать первый настоящий фингерборд: прикрепленную к стене прочную деревянную планку высотой 20 см и шириной около метра, на которой были прикреплены другие планки с маленькими выступами – в 1,5 см, в 8 мм, в 5 мм и в 2,5 мм. Невозможно подсчитать, сколько раз я ранил себе пальцы из-за торчавших в ней гвоздей.
Я стал одержим тренировками и был готов на все, чтобы улучшить физическую форму. У нас в семье большое внимание уделялось совместным завтракам, обедам и ужинам, и я стал белой вороной – следил за весом и отдавал предпочтение низкокалорийной пище. Чтобы хорошо лазать, нужно быть худым, а у меня же довольно крепкое телосложение, что могло сказаться на результатах. Так что я неделями сидел на диете, ограничив рацион до 1000–1500 калорий в день, но идти на такие жертвы было несложно, иначе не получилось бы стать хорошим скалолазом.
Диета и тренировки, точно так же как белые штаны и леггинсы, были отличительными чертами самых сильных скалолазов. Вскоре я обладал почти полным набором атрибутов, чтобы быть как они (или казаться таковым). Недоставало только одной маленькой детали: серьги. Почти все великие скалолазы – люди экстравагантные, поэтому без сережки тут было не обойтись. Я хотел проколоть ухо, но не хватало смелости. В католической, то есть довольно консервативной семье, серьга наравне с татуировкой и курением расценивалась как кощунство. На какое-то время нашелся компромисс – клипса в форме полумесяца, символ компании, которая первой (стоит отметить, насколько она оказалась прозорливой) решила меня спонсировать: La Sportiva.
