Читать онлайн Максим Безликий - Эхо Преисподней

Темнота и дождь словно сговорились, чтобы укутать заброшенную психиатрическую больницу “Эхо тишины” в плотный, непроницаемый саван. Ветер, завывая в проемах разбитых окон, казался голосом заблудших душ, обреченных вечно блуждать по ее мрачным коридорам. Детектив Майлз Кеннеди, промокший до нитки, остановил свой видавший виды Ford Crown Victoria у покосившихся ворот, словно устыдившись, что привел столь заслуженный автомобиль к столь жуткому месту. Он долго смотрел на облупившийся фасад здания, словно вчитываясь в его историю, написанную потрескавшейся краской, выбитыми стеклами и паутиной, густо оплетающей все углы. Лунный свет, пробиваясь сквозь низкие, тяжелые тучи, то и дело выхватывал из темноты фрагменты былого величия: парадные колонны, покосившийся портик, окна, зияющие черными глазницами, словно пустые глазницы мертвеца. “Эхо тишины”, когда-то место надежды и исцеления, где люди отчаянно пытались найти выход из лабиринтов своих разумов, теперь манило лишь холодом, зловещим молчанием и леденящими душу легендами.

Майлз вздохнул, поправил кобуру под промокшим, тяжелым плащом и, выбравшись из машины, ощутил как пронизывающий холод проникает сквозь одежду, заставляя его невольно поежиться. Он направился к массивным воротам, изготовленным из кованого железа, с некогда внушительными, но теперь давно поржавевшими и сломанными деталями. Цепь с замком, висевшая на одной петле, давно сдалась под натиском времени, и ворота легко поддались под его напором. Переступив порог, он почувствовал, как густой, спертый воздух проникает в легкие, наполняя их смесью затхлости, пыли, плесени и чего-то еще, неуловимо жуткого, что вызывало неприятное покалывание в носу. Это был запах смерти, оставленный здесь в стенах много лет назад.

– Ну, вот и я, – пробормотал он себе под нос, его голос звучал непривычно громко и как-то неуместно в этой мертвой тишине. Он вытащил из кармана небольшой, но мощный фонарик, щелкнул выключателем, и луч света заскользил по внутреннему двору.

Фонарик в его руке нервно метался по коридору, освещая обвалившуюся штукатурку, исписанные непонятными символами стены, где, судя по всему, пациенты пытались выразить свой внутренний мир, груды разбросанной мебели, покрытой толстым слоем пыли, и местами торчащие из пола гвозди. Звуки капающей воды, доносившиеся из разных уголков здания, и далеких завываний ветра, которые словно насмехались над его присутствием, усиливали чувство тревоги и одиночества. За последние несколько месяцев в окрестностях бесследно исчезло несколько человек, и все нити, хоть и туманно, но вели к этому жуткому месту. Полиция, по большей части, предпочитала не соваться в “Эхо тишины”, списывая пропажи на сбежавших бродяг, которых, по слухам, здесь не мало, но Майлз, упрямый до мозга костей и с обостренным чувством справедливости, не верил в совпадения. Его интуиция, выкованная годами работы в убойном отделе, кричала ему, что здесь что-то нечисто.

Он двинулся вперед по длинному, мрачному коридору, заглядывая в каждую палату, пытаясь не наступать на осколки стекла и остатки штукатурки. Пустые, они представляли собой мрачное зрелище – расшатанные, скрипящие кровати с покосившимися металлическими спинками, перевернутые тумбочки с вывалившимися ящиками, клочья пожелтевших обоев, свисающие со стен словно кожа старого зверя, и грязные матрасы, лежащие на полу. В одной из палат он наткнулся на истерзанный дневник, переплет которого развалился на части, а страницы были покрыты пятнами, похожими на кровь и плесень. Он лежал на полу рядом с разбитым оконным стеклом, словно кто-то в отчаянии выбросил его, или наоборот, обронил, когда пытался сбежать. Майлз присел на корточки, осторожно подобрал дневник, и пожелтевшие, пожухлые страницы зашелестели в его руках, словно пересохшие листья на ветру.

– Посмотрим, что ты можешь мне рассказать, старый друг, – сказал он, открывая первую страницу, и едва уловимый скрип его голоса раздался в тишине.

Записи были сделаны от руки, корявым, дрожащим почерком, полным страха, отчаяния и мучительной надежды. Они рассказывали о странных, экспериментальных методах лечения, проводимых в больнице, об ужасных экспериментах, которым подвергались пациенты, и о боли, которую они испытывали день за днем, час за часом, минута за минутой. Майлз читал, хмуря брови, и с каждой строкой его сердце сжималось от боли за тех, кто оказался заперт в этих стенах.

– “Они называют это “лечением”, – прочитал он вслух, стараясь придать своему голосу уверенность, – “но это больше похоже на ад. Они забирают у нас все, даже разум… они хотят сделать нас… другими”.

Он перевернул несколько страниц, на которых были разрозненные записи, слова, вырванные из контекста, словно обрывки мыслей, пытающихся вырваться на свободу. – “Свет… он уходит… тьма… она наступает…”, – прочитал он вслух, и его голос дрогнул. – “Они… они… не люди…”. Записи обрывались, так и не закончив мысль.

– Это кто же тут так страдал? – раздался позади него хриплый голос, неожиданно разрывая тишину, от которого у Майлза мурашки побежали по коже, как от прикосновения ледяной руки. Он резко обернулся, вскидывая фонарик в сторону звука, готовый к защите.

В коридоре, в нескольких шагах от него, стояла высокая, худощавая фигура в длинном, темном плаще, похожем на траурный саван, лицо которой было скрыто в тени капюшона. Майлз не мог разглядеть черты лица, лишь силуэт, казавшийся неестественно мрачным на фоне тусклого света фонарика. – Кто ты? – спросил Майлз, стараясь, чтобы его голос звучал твердо, направляя луч фонарика прямо на незнакомца, словно пытаясь прожечь эту тень.

– Я? – ответил тот с усмешкой, его голос звучал как шорох сухих листьев, – Я всего лишь гость, как и вы, детектив. Любопытство – это опасный порок, не так ли? Особенно в таких местах, как это.

– Ты следил за мной? Откуда ты знаешь, кто я? – Майлз сделал шаг назад, его рука непроизвольно потянулась к кобуре с пистолетом, стараясь не терять незнакомца из виду.

– Ну, в таком маленьком, богом забытом городке, как этот, новости распространяются быстро, – ответил человек в плаще, – и, признаюсь, вы не особо скрывались, детектив. Все знают, что вы здесь из-за пропавших, но они ошибаются, если думают, что вы их найдете. Меня зовут… неважно. Для вас я просто Хранитель. Я охраняю это место от непрошенных гостей.

Майлз почувствовал, как напряжение в воздухе сгущается, словно перед грозой. Его инстинкты кричали об опасности, заставляя быть настороже. Он медленно поднялся, сжимая дневник в руке, готовый к любой неожиданности.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, настороженно следя за каждым движением Хранителя.

– Я? Я лишь наблюдаю за тем, как прошлое возвращается, как тени прошлого пытаются выбраться на свет, – ответил тот, растягивая слова, словнонаслаждаясь каждой секундой, – Видишь ли, у этого места есть свои тайны, свои скелеты в шкафах. И не всем смертным стоит знать правду. И особенно вам, детектив.

– Ты имеешь какое-либо отношение к пропажам людей? – Майлз сжал кулак, стараясь сдержать нарастающее раздражение и не дать эмоциям взять верх.

Хранитель медленно покачал головой, словно отрицая очевидное, но в его глазах мелькнуло что-то зловещее. – Я не причастен к исчезновениям, детектив, хотя… – он сделал паузу, словно обдумывая свои слова, – возможно, я здесь, чтобы… предостеречь. Это место… оно как ненасытный зверь, пожирает любопытных. Вы ведь не хотите пополнить их ряды, не так ли? Я видел много таких, как вы. Они приходят и исчезают, словно пылинки на ветру.

– Угрожаешь? – Майлз напрягся еще сильнее, его мышцы напряглись, готовые в любую секунду среагировать на опасность, но он старался не подавать виду, продолжая следить за Хранителем, как ястреб следит за добычей.

– Скорее… предупреждаю, – Хранитель сделал еще один шаг вперед, и слабый лунный свет, пробиваясь через разбитые окна, упал на его лицо, делая его бледным и худым, с глубокими темными тенями вокруг глаз, отчего он казался похожим на ходячего мертвеца. Его губы растянулись в зловещей ухмылке, показывая редкие, желтоватые зубы. – Знаете, детектив, любопытство убивает кошку, но, как говорят, людям оно вредит куда больше.

– Меня не напугать, – Майлз отступил еще на шаг назад, – Я пришел сюда, чтобы найти правду, какой бы ужасной она ни была.

– Тогда… – Хранитель внезапно засмеялся, хрипло и безрадостно, словнозвук погребальных колоколов, – тогда удачи вам, детектив. Вам она точно понадобится. Надеюсь, вы не будете слишком разочарованы, когда узнаете правду. Но боюсь, что ваша правда, может быть не такой, какой вы себе представляли.

С этими словами Хранитель развернулся и, не спеша, но как-то подозрительно быстро, пошел прочь по коридору, его длинный плащ развевался за спиной, словно крылья мрачного ангела, и его фигура вскоре растворилась в темноте, оставив после себя лишь ощущение липкого ужаса и зловещей тишины. Майлз, провожая его взглядом, ощутил ледяной холод, пробежавший по спине, словно кто-то дотронулся до него ледяными пальцами. Он снова перевел взгляд на дневник в своих руках, записи казались еще более жуткими, а тишина вокруг – еще более зловещей и пугающей. Каждая комната, казалась, наблюдала за ним, ожидая его следующего шага.

– Ну что ж, – прошептал Майлз, его голос едва слышно прозвучал в тишине, – посмотрим, что ты еще нам покажешь, “Эхо тишины”. Я не уйду отсюда, пока не узнаю всю правду. И мне не важно, кто или что стоит на моем пути.

Внезапно, вдалеке, в глубине коридора, послышался приглушенный шум. Какой-то звук, едва уловимый, но определенно заставляющий сердце биться чаще, словно барабанная дробь, предвещающая битву. Что-то вроде скрежета металла, отдаленного шепота и глухого стука, который отдавал эхом в стенах. Майлз на мгновение замер, прислушиваясь, и сжал фонарик крепче, его рука на всякий случай потянулась к кобуре, словно пытаясь найти в нем поддержку и защиту. Его инстинкты кричали, что это не просто игра воображения.

– Кажется, меня здесь ждут, – пробормотал он, медленно двинувшись в сторону звука, ощущая нарастающее напряжение в воздухе, словноневидимые нити натягивались вокруг него. Он понимал, что Хранитель был прав – в “Эхе тишины” его ждали, и это место точно не собиралось отдавать свои тайны без боя, и ему придется заплатить за правду, возможно, своей жизнью. Он ощущал тяжесть ответственности, лежащую на его плечах, и понимал, что возможно, он уже сделал шаг навстречу своей погибели. Но он не мог остановиться, пока не разгадает эту тайну.

Звук, привлекший внимание Майлза, казался одновременно и манящим, и отталкивающим, словно он был зовом сирены, призывающим его в пучину неизвестности. Он напоминал скрежет металла по камню, словно кто-то пытался вырваться из каменного плена, перемежающийся с тихим, почти неразличимым шепотом, похожим на молитвы обреченных, и всё это сопровождалось глухими, ритмичными ударами, от которых, казалось, содрогаются сами стены больницы, словно она была живым существом, испытывающим муки. Детектив, проигнорировав наставления своего разума, который кричал ему бежать отсюда как можно дальше, прочь от этого проклятого места, двинулся вглубь коридора, туда, откуда доносились зловещие звуки. Он старался ступать бесшумно, словно тень, избегая скрипа старых половиц и неровностей на полу, словно стараясь не спугнуть того, кто скрывался за этими странными, леденящими кровь звуками. Фонарик в его руке отбрасывал длинные, танцующие, искажающие тени, которые меняли очертания и без того мрачного коридора, превращая его в подобие лабиринта из ночных кошмаров, где за каждым углом могла подстерегать смертельная опасность. Каждый шорох, каждый капающий звук и даже собственное дыхание казались ему подозрительными.