– Возьми с собой магазинную этикетку с любой вещи, напиши на ней это пресловутое «а» и поясни, что в английском языке те предметы, которые можно купить в магазине, «носят» с собой такую этикеточку, как русские вещи «носят» ценники. Стол можно купить в магазине? Можно – значит, говорим не просто «table», а «a table».
Маму можно купить в магазине? Нет, следовательно, маме этикетка «а» не нужна.
– Уверяю тебя, – продолжала Лиля, – детям этого вполне хватит. А про единственное/множественное число потом как-нибудь ввернёшь, уж это они знают, проверяла лично.
И Лиля оказалась права. Я сомневаюсь, что без её помощи я сумела бы превратить Spotlight, совершенно неудобоваримый для России учебник, ибо, напомню, разработан он был для Европы, во что-либо, хотя бы на треть понятное детям. И сейчас, на этих страницах, я хочу сказать «спасибо» Лилиной щедрости, доброжелательности, бескорыстию и готовности помочь не только в делах школьных. И в личных отношениях Лиля была такой же: с ней можно было поделиться всеми своими тревогами, сомнениями и знать, что тебя всегда ждёт участие, понимание и доброе слово.
К сожалению, у Лили всё же имелся один недостаток, по крайней мере, в нашем коллективе я считаю это недостатком. Она была на сто процентов из тех людей, о ком говорят: «Кто везёт – на том и едут». Лиля категорически, ни при каких обстоятельствах не умела говорить «нет». Поэтому ей всегда подсовывали самые мерзкие классы, отнимали хорошие, давали немыслимую нагрузку и вынуждали по семь раз на дню мотаться как савраске из «большой» школы в «маленькую». Кстати, в отличие от «большой» «маленькая» школа до сих пор работает в две смены (спасибо, хоть не в три). Из сего факта вырисовывается довольно простенький вывод: наши коллеги приходили в школу к восьми утра и заканчивали в два, редко в три часа дня, а мы приходили к восьми утра, а заканчивали в шесть вечера. Иногда в пять. И работали с постоянными «окнами». Для тех, кто не знает: «окно» – перерыв между уроками. Допустим, по расписанию у вас стоит не первый, второй, третий и четвёртый уроки, а первый, третий и седьмой. То ещё удовольствие!
Поэтому я рада, что Лилю в конце концов оценили по достоинству и предложили место в железнодорожном техникуме. Наша богадельня с её уходом потеряла многое, а приобрела… Эльзу. А Лиля – мы иногда перезваниваемся – очень довольна своим новым местом работы. Местом, где ценят человека и считают, что первая обязанность студента – учиться. Как ни нелепо, у нас так не считают. Хотя мы и являемся общеобразовательным учреждением, а не помесью спортивного лагеря, детского сада и кружка хороших манер. Иногда мне даже кажется, что учиться в нашей школе и вовсе необязательно – других дел, что ли, нет?
Когда Лиля ушла, было, без сомнений, радостно за неё, но и грустно тоже, вы сами понимаете. Но, к счастью, в одиночестве я не осталась, со мной рядом была Ира.
***
Ира работать в нашей школе никогда не стремилась.
После окончания института она нашла себе необременительную работу в двух шагах от дома в детском садике «Золотой петушок», часть которого была отдана под частную школу. Туда набиралось всего четыре класса (с первого по четвёртый), ученики которых комфортно и без нервотрёпки оканчивали там младшую ступень, после чего детям приходилось переходить в нашу богадельню. (Простите, что злоупотребляю этим словом, но оно так подходит к нашему чудному коллективу!) Ирка отработала в «Золотом петушке» лет двадцать, после чего отдавать часть детских садов под школы запретили: маленьким деткам места не хватает – что, наверное, справедливо. А куда девать уже набранные четыре класса? Ясно куда. Потеснились, уплотнились, поворчали… Приняли.
