Когда разъярённая вьюга метёт,
И время восхода не близко,
Старинной дорогой неспешно идёт
Чудовища чёрные тянут, грозя,
К нему своих рук хворостины,
Колдунья-метелица мечет в глаза
Холодные скопища льдинок.
Михал воротник поднимает прямой
И дышит теплом на ладони.
Скрывается вовсе из виду порой,
Затерянный в снежном полоне.
А всё ж не сдается и дальше идёт
С могучею волей солдата.
Чего же он ищет и что обретёт
В тех землях, где правил когда-то?
Заводы и фабрики он миновал,
Замедлил свой шаг у строенья,
Где в бронзе двойник его гордо стоял,
И вспомнил часы вдохновенья.
О, был он таким! Но столетья назад…
Избранник судьбы и Отчизны!
Весь мир его музыку слушать был рад,
Все ждали чудесных сюрпризов.
И плечи расправил немедленно князь,
И встал, словно памятник, строго:
Ладони поднял, чтоб мелодии вязь
В душе покружилась немного.
Хохочет и воет метелица вновь:
– Да ты никому здесь не нужен!
Ты бронзовым стал, и людская любовь
В учебник запрятала душу.
Опять на дорогу торопится он,
Опять опускаются плечи.
Скиталец проходит и почту, и дом,
Дворец — чудо вновь человечье!
Играли его, ощутил Михаил,
Поэмы ему посвящали.
Но так ли уж искренен творческий пыл
Тех строк, что на сцене звучали?
Он видит сквозь стены, как по одному
Стихи здесь читали поэты.
Задумали памятник в книге ему —
Михал не обрадован этим.
– Ты — звук, дорогой мой, ты — бронза и звук, —
Вновь сердце пронзило метелью, —
Давно не волнуешь ты сердца и рук,
Скучны и пусты их изделья…
Он выслушал молча, в дорогу — опять,
Но больше не прячет он руки.
Упрямство повстанца, изгнанника взгляд, —
Не хочет быть бронзой и звуком.
Себя он встречает на стенах домов,
В афишах, что зрителей звали,
Да только в рисунках, скоплениях слов
Искомое встретишь едва ли…
Настал уж рассвета тревожного час,
Шеренга домов наступает,
И пламя в их жарких огромных очах
С угрозою сверху взирает.
Вдруг остановился измученный князь
И шубу тяжёлую сбросил —
Идти до последнего вдаль, не боясь,
Потом уж о смерти попросим!
Но что это? В чёрных шеренгах домов
Мелькает огонь торопливо.
Зовёт он Огинского, тянет без слов,
Но в спину не бьёт, терпеливый.
Проводит рукой Михаил по глазам:
Действительно ждёт он, не гаснет!
Князь делает шаг и надеется сам:
Попытка не будет напрасной.
Совсем не враждебною капля была
Огня и далёкого света.
Напрасно хватала метель и кляла —
Растаял он в пламени этом.
Кого повстречал он, поведать о том
Лишь время сумеет, возможно.
Но раннее утро встречал этот дом
Касаньем струны осторожным.
А после по клавишам кто-то прошёл,
