– Дайте, – говорю, – еще пару бутербродов.
– Не даем, – отвечают, – только в комплекте с водкой.
Пришлось брать с водкой. Съели бутерброды. Но водку-то не выливать. Опять выпили, но уже без закуски. Борис Ефимович начал покачиваться и рассказывать мне, что вот сейчас он придет домой, и ему надо будет изобразить из себя голодного волка, чтобы жена не заподозрила, что он где-то выпил и закусил. А сам вот-вот танец лумба—мумба затанцует.
Проводил я Бориса Ефимовича до подъезда и пошел к метро «Динамо». Времени до отхода поезда три с половиной часа. Иду и вижу, что пешеходная дорожка все круче и круче норовит повернуть то вправо, то влево. «Ого! – думаю. – В метро-то меня и прихватят, а в кармане красная книжка, где написано, что я главный инженер… был». Вспомнил, что, уходя от дома Бориса Ефимовича, я видел ряд металлических гаражей. «Вот там и надо пересидеть часа два-три, пока не приду в нормальное состояние». Нашел гаражи. Опустился рядом с деревом и… отключился. Проснулся с явным желанием встать. Но встать не удавалось. «Желание-то у меня есть», – вспомнил я известную фразу из итальянского кинофильма. Уцепился за дерево, поднялся, отцепился. Дерево пришло в движение и треснуло мне по лбу, потом отлетело в сторону. Вселенная кружилась, но мысль работала четко. Я взял горсть снега и стал тереть им лоб, виски, шею. Постепенно вращение Вселенной прекратилось. Я увидел дерево, склонившее надо мной свои сухие ветки, как бы извиняясь за нечаянный удар по моему распухшему лбу. Я привел себя в порядок, еще раз умылся снегом, утерся шарфом, и посмотрел на часы. Оставалось пятьдесят минут до отхода поезда.
– Пардон, мадам, – сказал я бродячей собаке, с любопытством рассматривавшей меня, и походкой культурного интеллигента двинулся в сторону метро, не замечая мокрого пятна на полах моего пальто, оставленного, по-видимому, лохматым ухажером этой самой собаки в порядке показательного выпендривания перед ней и пренебрежения к валяющимся на их территории гомо сапиенсам.
Это было лет за десять до того времени, когда раскрепощенная совесть стала гарантией успеха в беспрецедентном ограблении рядовых тружеников бывшими фарцовщиками, мошенниками и откровенными бандитами. Значит ли это, что в те доперестроечные времена таковых представителей будущего не было? Нет, не значит.
Были. Только закон и общественное мнение ограничивали их бурную деятельность.
К нам в СКБ поступил на работу очень шустрый парень, к тому же еще и коммунист. По трудовой книжке – замечательный радиоинженер нашего профиля. Когда выяснилось, что от этого старшего инженера в сфере разработки радиоаппаратуры как от козла молока, его непосредственный руководитель обратился ко мне с просьбой:
– Переведите его куда-нибудь подальше.
– Почему он вам так быстро не понравился?
– Так он не инженер. Он энергичный мозготер.
– Энергичный, говорите?
– Слишком энергичный. Голова от него кружится.
Было решено, учитывая шустрость, перевести его в отдел снабжения. Там он, назовем его Сергеем, быстро включился в общую трудовую деятельность.
И вдруг! Как гром с ясного неба прозвучала команда сверху: «Исключить из рядов КПСС». В чем дело? Оказалось, что шустрый Сергей повадился по вечерам ходить в ресторанчик рядом с молочным заводом, где и пустил слух, что он-де ответственный работник райсовета.
Первой попавшейся официантке он пообещал походатайствовать о перемещении ее в очереди на жилье в число первых претендентов. Бесплатная выпивка и закусь была благодарностью официантки. Повару ресторана он пообещал в ближайшее время организовать приобретение автомашины «Волга» по госцене. И так далее и тому подобное.
