За те двадцать минут, что я преодолевал мной же установленные барьеры и щиты, связь с модулем управления так и не заработала. К таким поворотам судьбы я уже начал привыкать – стоит расслабиться, решить, что вот он, островок стабильности, и тут же какой-нибудь шторм начинает переворачивать на нём всё вверх дном. Это раньше я считал, что негр, мой дальний предок, остался в десанте от небольшого ума, но постепенно приходил к мысли, что он был прав. Опасности – привычные, кормёжка пять раз в сутки, сержант не даёт сомневаться в выборе решения, самоволка по расписанию, вместо каторги – просто ещё одно опасное задание, и никакой ответственности. Не жизнь, а сказка.
Ангар встретил меня тишиной и ослабленным силовым полем – после потери связи с модулем тот, видимо, снял энергетическую поддержку с непонятных объектов. Но и того, что было, вполне хватало. В большом ховере из тридцати мест были оставлены только четыре, остальной объём заняла усиленная энергетическая установка, дополнительные модули вооружения и узлы защиты. Танк проходил модернизацию уже четыре раза, его брат-близнец сейчас стоял в камере обслуживания на нижних уровнях, чтобы была возможность подмены. Из обычного вездехода я сделал низко летающую крепость. Для сотни километров, которые мне надо было проделать до резервного входа в горах, очень даже неплохое транспортное средство.
Я занял место в центре танка, дождался сигнала готовности от подавителей, выпустил в воздух десяток зондов-разведчиков, доложивших, что возле ангара никого нет, и двинул прямо на стену, расходящуюся в стороны.
Над посадочной площадкой космопорта висело облако медуз, боевые боты пришельцев прибывали один за другим, ныряя в колодец, а оттуда вырывались плазменные шары, зависали ненадолго, и начинали долбить землю немного в стороне. Через клубы пыли и разлетающиеся осколки было видно, что на десять метров они уже углубились.
Чёрные похитители тел выстроились вокруг этой вакханалии в кольцо, дожидаясь новых жертв. Но единственная жертва, техник-республиканец, уже была у них, а потенциальная, то есть я, с максимально возможной скоростью удирала от космопорта, слившись с рельефом местности. Остальные обитатели базы были надёжно укрыты на нижних уровнях до тех пор, пока модуль управления не передумает и не разблокирует весь космопорт целиком. Припасов у них было на несколько лет вперёд, развлечений, включая трансляцию событий с поверхности – тоже много, дураков почти не осталось, так что была надежда, что они выживут.
Ховер держался в нескольких сантиметрах от поверхности, и передвигался медленно и осторожно, чтобы не привлечь внимания чужих. Он маскировался то под возвышенность, то под гиппо, шары давно укатились вперёд и держались на расстоянии двух километров. Я опасался, что медузы ринутся за мной, но нет, у прозрачных облачков были свои дела. Они обволакивали плазменных собратьев, после чего или становились такими же, или плазма возвращалась к первоначальному состоянию. Чесси подала пришельцам идею внутривидового перехода, и она, эта идея, похоже, им очень понравилась. Некоторые медузы даже специально разрывались на мелкие клочки, чтобы потом возродиться в новом качестве.
Нужный мне вход в космопорт находился в ста километрах от посадочной площадки – как раз через него я первый раз туда и попал, там, неподалёку от шлюза, находилась идентификационная пластина, к которой я должен был приложиться. И тогда модуль управления базой уже не отвертится, между нами снова появится прямая связь, и сразу станет ясно, кто тут командир. Ну а уже потом я прокипячу эти электронные мозги, чтобы там все бактерии-бунтовщики уничтожились.
