– Знаю, – сказала Марина. – Учителя просто слезами Ярославны заливаются: мела нет, контурных карт нет, химических реагентов для опытов нет, учебники штопаны-перештопаны и синей изолентой перемотаны.
Марина села за стол и с демонстративной грустью поджала губы.
– Вот и приходится постоянно просить педагогов унижаться и собирать с родителей пожертвования на нужды классов.
Максим не ответил, лишь печально посмотрел на коллегу.
Учебный год только начался, но с каждым днем прореха в школьном кошельке становилась всё больше. Никаких радужных надежд на финансовую поддержку со стороны государства Максим не питал и с сожалением признавал очевидное – чиновникам было плевать на бедственное положение дел в здешних стенах. Обложенная со всех сторон идиотскими требованиями, несуразными регламентами и живущая в катастрофической нехватке денег на первоочередные нужды школа напоминала окруженную немцами крепость Осовец, обороняемую уже мертвыми, но по-прежнему сражавшимися с оружием в руках русскими солдатами.
– Вчера вечером приходил пожарный инспектор, – сменил тему Максим. – Нашел пару нарушений и грозится оштрафовать нас на кругленькую сумму.
– Эти ребята знают к чему прицепиться, – перебирая бумаги в пластиковом лотке, сказала Марина. – Дай угадаю – огнеборнику не понравилось, что плакаты с телефонами спасательной службы висели чуть ниже, чем определено нормативами?
– Почти в точку. Жаловался на скрипящую дверь эвакуационного выхода и просроченные огнетушители.
– Инспекторов хлебом не корми – дай только замечание сделать, – со знанием дела ответила Марина.
– Слушай, а правду говорят, что у пожарных есть целый план по выбиванию денег из школ? Или это очередная городская легенда?
– К сожалению, правда, – покачала головой Марина. – У пожарной инспекции – да и не только у неё – есть целевые показатели по собираемости штрафов с бюджетных учреждений. Так что не сомневайся – если бы они вчера не заметили плохо смазанных дверей, то ткнули бы пальцами в не горящую лампочку или ещё во что-то, но повод придраться и обобрать нас как липку гарантированно бы отыскали.
– Существующую на государственные средства школу пытается оштрафовать существующая на государственные средства пожарная организация, – задумчиво проговорил Максим. – Вселенная точно съехала с катушек.
– Таков парадокс бюджетного бытия, – развела руками Марина.
– Безумие… – выдохнул Максим, с трудом подавив желание разразиться в ответ отборной бранью.
– Оно самое, – согласилась Марина. – Но, увы, ничего не поделаешь. Систему не изменить, так что остается лишь смириться. Как говорят морпехи: «Импровизируй, адаптируйся, преодолевай».
– Хрена лысого я смирюсь, – ответил Максим. – У всей этой чертовщины должен быть обходной путь.
– Как найдешь – дай знать, – улыбнулась Марина.
– Ещё как дам, – твердо сказал собеседник, доставая из кармана мобильный телефон.
Неприятности валились на Максима одна за другой, словно опрокинутый ряд костяшек домино, и мужчина не знал, с какого конца лучше было подступиться к решению сыпавшихся трудностей. Казалось, что любая его попытка хоть что-то улучшить могла только усугубить сложившееся положение дел. А значит для директора настала пора делать то, что он ненавидел – просить о помощи.
Высокое самомнение, заносчивость и излишняя уверенность в собственных силах часто мешали Максиму искать поддержку и опору на стороне. Но в тот раз он чувствовал, что шел ко дну и жаждал немедля схватиться за любой спасательный круг. Пучина проблем засасывала, Максим срочно нуждался в протянутой руке, за которую мог бы ухватиться.
